Ипполит Матвеевич машинально взвесил шкатулку на ладони, и вдруг понял, что шкатулка как-то странно тяжела для своих размеров. Вся шкатулка была оклеена тонким черным бархатом. Воробьянинов достал из чемодана опасную бритву, осторожно разрезал обшивку и освободил из под бархата угол шкатулки, – показался желтый металл.
– Золото! – безошибочно определил предводитель дворянства. – Золото!
Киса был в растерянности – что-то надо было делать, ибо жить в Советской России с таким богатством было опасно и невозможно.
– Срочно уходить за границу! – глухо произнес Воробьянинов, уложил бриллиант в шкатулку и спрятал под нижним бельем на груди. – Да, надо искать способ пробраться на судно, уходящее за границу, – рассуждал предводитель. – Но на это потребуются средства и, конечно, не малые. А денег нет! Что делать, что делать? – горевал старик. – Надо продать золотую шкатулку! – осенило его. – Тогда будут деньги и на подкуп моряков, и на дорогу, и на первое время за границей. Главное, побыстрее попасть за рубеж, а там можно очень выгодно продать бриллиант и зажить беззаботной и веселой жизнью. И обязательно, слуга-японец, – некстати вспомнился предводителю товарищ Бендер. – Нельзя терять ни минуты! – заторопился Воробьянинов, надел шляпу, закрыл номер и, сдав ключ портье, отправился в город.
Ипполит Матвеевич, сделав нарочито безразличное лицо, неторопливо прогуливался у железного кованного, в якорях забора грузового порта. Портовые, похожие на больших пауков, краны, подхватывая цепкими щупальцами большие морские контейнера и огромные брезентовые тюки, быстро сновали по бетонным пирсам и опускали грузы на палубы больших океанских кораблей. За забором туда-сюда суетились электрокары и грузовики, маленькие маневровочные паровозики цепляли целые вереницы железнодорожных вагонов и платформ и, поднатужившись, таскали их по припортовым рельсам. Все это гремело, свистело, гудело, звенело, тарахтело, дребезжало и сливалось в неповторимую портовую какафонию манящих в дальние странствия звуков.
Прибывающие из дальних походов корабли, швартовались у пирсов, другие-же, приняв в свои утробы грузы, давали прощальные гудки и уходили в неизведанные дали. На въезде в грузовой порт дежурили стрелки военизированной охраны; у ворот, с карабином на плече, прохаживался строгого вида пожилой охранник в синей униформе со скрещенными винтовочками в петлицях, на проходной, управляя крутящимся турникетом, тоже сидел вохровец с кобурой на поясе. Проникнуть на территорию порта не замеченным охраной было не возможно, и Воробьянинов это прекрасно понимал. Он понуро прохаживался вдоль забора порта и завистливо поглядывал на уходящие в открытое море суда. От долгого хождения пешком у Ипполита Матвеевича разболелись ноги и зашалило серце; он присел на стоящую под акциями садовую лавку и задумался.
