Тут в ворота вошла Ирка, не в ватнике, а в красивой (или как сейчас принято говорить в продвинутых кругах – красивишной) куртке и даже, по-моему, слегка накрашенная косметикой.
– О, кто к нам пришел, – заорал я, лежа на спине под страшным агрегатом и изображая тяжелую работу, – заходи, не стесняйся.
– Да зашла уже, – ответила она, – а чего это ты тут делаешь?
– Чиню маслобойку, не видишь что ли? Подай ключик на 16, раз уж все равно без дела стоишь.
– Щас вот все брошу и побегу тебе ключи подавать, – живо отвечала Ирка, однако ключ нашла и подала. – Ты походу мастер на все руки, и Антоше морду бить, и пиццу печь, и маслобойки чинить.
– Да, и еще на машинке могу, и крестиком вышивать, – согласился я, – слушай лучше анекдот на эту тему.
Рассказал ей про обезьяну со шкуркой банана и крокодила, по-моему она недопоняла. Скорректировал прицел и рассказал про обезьяну и двух крокодилов, ну там, где «Обезьяна, а ты замужем?», это уже лучше пошло. Тогда я еще подкрутил верньер и выдал про то, как дрессировщики из разных стран учили обезьян говорить. Здесь Ирка окончательно зашлась в хохоте.
Весело общаясь таким образом, я не заметил, как время уже и к обеду подошло.
– Ну что, пошли жрать что ли.
– Ну пошли.
Вышли из ангара, обогнули забор соседнего дома и тут, друзья мои, из-за стены очередного сарая нам навстречу вышел… ну кто бы вы думали? Правильно, Антоша. И в руках у Антоши были, друзья мои, вилы.
– Ну вот и пришли тебе вилы, Сергуня, – подумал я, а вслух сказал Ирине – быстро беги к председателю, а я постараюсь задержать его.
Вилы, граждане, оружие страшненькое и смертоносное, особенно в опытных руках, куда там кухонным ножичкам до них. Вилами можно запросто взрослого быка завалить, если знать куда ударить, что уж там говорить про хилого недостудентика… Так что тактики против Антошиных вил у меня даже в проекте никакой не было, решил побазарить сначала за жизнь, может получится отвлечь его:
– Здорово живешь, Антон, давно тебя не видел. А чего это ты с вилами по деревне ходишь? Сено укладываешь что ли?
Антон буркнул в том смысле, что щас вот тебя уложу, а потом может и за сено возьмусь. Я держался от него строго в 5 метрах, не давая ему сокращать дистанцию, а сам тем временем молол всякую дребедень:
– За что же ты меня уложить собрался, а, Антон?
– А за то, что ты с моей бабой тут гуляешь, пока я по лесам ныкаюсь.
– Ты погоди, Антон, вот сам смотри – до сих пор на тебе висела статья за легкое телесное, как ее там… 112, от 6 месяцев до года, или даже 114, неосторожное повреждение, там ваще общественное порицание, а теперь ты хочешь на грудь взять умышленное убийство, а там от 3 до 10 лет строгача – вот надо тебе это?
