– Кондитерское что-то, наверное.
– Конфекция – это кружева, манжеты, платья, юбки. Кондитерское! Пожалуй!
– И теперь вы претендуете на дом господина Жнеца?
– Плевать я хотел на его дом. Мне мой нужен был, который единственный.
– Так снесли его?
– Снесли.
Губы старика-спортсмена задрожали.
– Так ведь ничего уже не сделаешь, отец.
– Вот я ему это и напоминаю: ничего не сделаешь, все непоправимо.
Он отряхнул крошки с руки, захлопнул багажник и сел в машину на водительское сиденье. Игорь понял, что разговор закончен, и тоже пошел к своей машине. И тут, уже почти устроившись на сиденье, он все-таки поднялся и вернулся к голубому «гольфу».
Не глядя на него, хозяин машины опустил стекло.
– Извините, вас как величают.
– Семиверстов, Кузьма Егорыч.
– Кузьма Егорыч, а здесь вы машину «пежо» розовую не видели? С откидным верхом такая. У дома господина архитектора?
– Видел.
– А когда, можете вспомнить?
– Разве же вспомнишь?
– Ну хотя бы приблизительно.
Семиверстов задумался.
– Видите, первый раз мне самому негде было встать – много машин тут стояло, и на обочине, и на парковке. Что-то праздновали. Ну да, День Победы. А потом я не знаю.
– То есть не один раз?
– Ха, да каждый день. Я тут больше года кукую. Так раньше каждый вечер она здесь была.
– Она? Женщина приезжала?
– Да. Иногда они вместе. Иногда он на своей – у него неприметная машинка, «королка», а у дамы его – яркая. Запомнишь.
– А вот как вы решили, что она его дамой была, эта женщина?
– Я не знаю. Это сразу видно. Я не претендую, конечно. Да мне и неинтересно. Но тут приглядываешься ко всему. Тоскливо сидеть!
– А если я вам ее фотографию привезу, вы сможете ее узнать?
– Попробую.
– Ну, тогда до завтра. Буквально до завтра.
– Погодите. Теперь я спрошу. А что за интерес к Жнецу? Сосед его справа – я слышал, сказал кому-то, что Жнеца посадили.
– Он просто задержан до выяснения некоторых вещей. Пока рано радоваться.
– А я и не радуюсь, – Кузьма Егорыч высунул голову за стекло, – его посадили, а я что? Мое горе ему – до кучи – будет прощено? А почему? То, что он мне причинил, гораздо хуже любых взяток. Ведь за взятки его посадили?
– Я же сказал – до выяснения обстоятельств.
– Вот выясняйте их так, чтобы он на свободу вышел. Он здесь должен быть, здесь гореть на медленном огне. Как я горю.
И уже совсем шепотом добавил:
– Помогите, если сможете.
– Хорошо, Кузьма Егорович.
Игорь дошел до своей машины, стараясь не оглядываться на старика.
Объявления и справки
