Боль и обида, споря внутри, не давали одному перехлестнуть другое, а еще – Игорь вдруг просто ослеп. А когда свет оживил глаза, увидел, что вокруг много народу и кто-то из незнакомых девчонок протягивает ему руку. Михаила рядом не было.
– Что здесь, что случилось? – за спинами раздался голос какой-то учительницы, и Игорь поднялся и, опустив голову, побежал к гардеробной, на выход.
Дома отец, увидев на лице Игоря что-то страшное, ударил его с правой, по не разбитой части лица, Игорь еще раз от неожиданности пропустил удар, но боли не почувствовал. Сняв с себя только залитую кровью и грязью одежду, он упал в ванну, закрывшись изнутри, – в однокомнатной квартире ванная комната была единственной защитой от папы, назойливого по пьянке, – и лег лицом вверх. Слезы, которые он подавлял по дороге домой, теперь текли по пылающему ранами лицу.
– Кто тебя так, Игорь? – спросил отец, видно понявший, что рана получена не на этом восточном боксе, который он очень не одобрял. Говорил обычно, что это учебля «вооружает агрессора», – а какого – не говорил. Игорь горевал, что и дома не мог пореветь в голос, – и тут кому-то нужно лично убедиться в том, что ты унижен, ты побежден, что жизнь твоя –бесконечные потери. Одна сплошная невезуха.
Ночью боль на лице стала такой, что, когда отец пошел в уборную, Игорь не смог сдержать стон. Он случайно задел своей рукой лицо, и обнаружил, что оно где-то в стороне, не там, где должно быть.
Отец услышал, зажег свет и ахнул.
Из медпомощи отец предпочитал мобилизацию общественности.
Игорь помнил из глубокого детства, что однажды их троих, с живой тогда мамой, остановил в проходной совершенно тщедушный подросток, который попросил закурить у никогда не курившего отца. В ответ на это отец выхватил из кармана судейский свисток и дунул в него во всю дурь. На помощь никто не пришел, но подвыпивший паренек поспешил убраться.
Теперь вместо свистка была нижняя соседка Изольда Семеновна. Отец сбегал за ней, показал рукой на Игоря. Она ойкнула и спросила:
– Где болит, Игореша, покажи.
И еще раз, не дождавшись звука из неоткрывающегося рта Игоря, спросила:
– Что ты «ме» да «ме», покажи, где болит?
Потом переключилась на отца:
– Гена, ты должен рассказать, как это случилось.
Но отец, кривя губы в беззвучном плаче, только махнул рукой.
Поняв, что больше ничего интересного не будет, соседка взялась за телефон.
– Алло, скорая, ребенок в тяжелом состоянии. Да какой возраст, не помню, говорю вам – очень тяжелое состояние.
