— Очень хорошо, очень хорошо. — Уоттон повернулся к матери. — Ваша милость, удалось ли сделать что-то, чтобы его величество получил затребованные портреты?
— Увы, нет, — призналась мать. — Мы надеялись, что их напишет мейстер Вертингер, но он занят другими заказами. Мы послали за мейстером Кранахом в Саксонию, однако пока не получили ответа.
— Ничего, мадам. Его величество пришлет своего художника, мастера Гольбейна, если это приемлемо.
— Разумеется. — Герцогиня улыбнулась. — Я уверена, герцог Вильгельм даст разрешение. Мы все наслышаны о работах Ганса Гольбейна.
— Я также получил указания сказать вам, мадам, и герцогу, что, если имеются какие-либо затруднения с приданым, мой господин ставит добродетель и дружбу превыше денег.
«Генриху, похоже, не терпится», — подумала Анна. Все короли хотели денег.
— Он очень щедр, — с расширившимися от удивления глазами отозвалась мать.
В начале августа двор переехал в Дюрен, охотничий замок Вильгельма, расположенный в гористой части герцогства Юлих. Бо́льшую часть времени герцог проводил, запершись в кабинете с доктором Уоттоном и послами. Наконец он назначил доктора Олислегера и Вернера фон Гохштадена, великого магистра двора[13] Клеве, послами в Англию.
— Они будут обладать полномочиями для улаживания всех вопросов, — сказал Вильгельм Анне, когда семья собралась за столом на ужин. — И мы предложим приличную сумму в качестве приданого, несмотря на намек короля, что мы можем отказаться от выплаты.
— Спасибо вам, Bruder, — поблагодарила Анна.
Она не хотела ехать в Англию без приданого, чтобы не чувствовать себя ущербной.
Мать закончила трапезу и повернулась к ней:
— Кажется, мое дорогое дитя, вы скоро отправитесь в Англию.
— Если королю понравится мой портрет, — сказала Анна, чувствуя, как при мысли о расставании с родными в горле у нее встает ком.
— Он может предпочесть мой, — встряла Эмили.
— Тогда я порадуюсь за вас, — отозвалась Анна.
По правде говоря, она сама до сих пор не понимала, испытает в таком случае зависть к сестре или облегчение.
— Думаю, он попросит руки Анны, — сказал Вильгельм.
— Мне жаль будет разлучаться с любой из вас. — Мать выглядела печальной. — Но я знаю, в чем состоит мой долг, так же как вы знаете свой. Именно ради этого вас так старательно растили и воспитывали.
— Доктор Уоттон задал мне странный вопрос, Анна, — сказал Вильгельм. — Он поинтересовался, не имеете ли вы склонности к кое-каким увеселениям этой страны?
