– Да, для меня существуют те же правила, что и для благородных дам.
– То есть, ты никогда не разговаривала со своим отцом?
– И вижу его только на балах. Дворцовые дамы живут в другой башне, здесь я последний раз была лет пять назад, когда еще сама обучалась.
– Отцы в воспитании детей вообще не участвуют?
– И матери тоже. Детей воспитывает прислуга. Но ты исключение, как я уже сказала, поэтому тебя буду обучать я! ― она гордо расправила плечи и улыбнулась еще шире.
– А они хотя бы видятся с матерями?
– Кто?
– Дети!
– Редко, если только по воле случая.
– Почему? ― я вложила в этот вопрос столько возмущения, что его тон заставил улыбку Ники исчезнуть.
– А зачем? ― искренне удивилась она.
– Как это зачем?
– Ты родился, жив и здоров. Зачем еще нужны родители? Их задача исполнена, дальше уже дело наших собственных стараний и усилий, оправдать врученный нам дар.
Я закатила глаза. Этот мир ― что-то с чем-то!
― Зажгите все свечи, плотно задерните шторы, сдвиньте мебель ― освободите центр, ― отдала приказания Ника, и мои служанки быстро приступили к исполнению.
Пока они суетились, бегая по комнате, принцесса, приставив руку к подбородку, оценивающе озиралась вокруг. В дверь постучали, и Ника с улыбкой кинулась к ней, но увидев на пороге прислугу, разочаровано махнула рукой в сторону одного из столов.
– Поставьте там.
Слуги внесли в комнату большой граммофон, таких я никогда прежде не видела. Двое драконов еле передвигались с этой громадиной. Я с сомнением посмотрела на деревянный столик, которого едва хватит, чтобы уместить диковину.
Моя бабушка коллекционировала эти штуковины. В ее коллекции насчитывалось не меньше двадцати различных граммофонов разных периодов. Правда, после смерти она завещала их сельскому музею. Мама очень расстроилась, что не смогла продать ее наследие. Тогда она только начинала свой бизнес и, как любила повторять: «За это барахло можно было выручить кучу денег!», что естественно бы избавило ее от ряда проблем.
Отношения у бабушки с мамой были, мягко говоря, натянутые. Одна обвиняла другую в неблагодарности, вторая в отсутствии какого-либо участия в своей судьбе. Бабушка всю жизнь проработала в школе, уделяя ученикам больше внимания и сил, нежели своей родной дочери. Она была учителем музыки, отсюда и ее пристрастие к граммофонам. Бабушка считала, что мелодии с пластинок имели «душу». Но со временем, конечно, они стали отдавать противным скрежетом и заикаться, но бабушка продолжала с упоением слушать их музыку. Она всегда повторяла, что и сама уже не молода, но все еще помнит себя прежнюю даже лучше, чем нынешнюю.
