– Ничего не могу разобрать, это в высшей степени странно! Он будто затирает все перед собой там, в будущем. Впрочем, мне все же удалось разглядеть парочку любопытных моментов. Что это такое, пока сказать сложно. Очевидно одно, наши с ним судьбы связаны довольно тесным образом. Мы будто бы решаем одну общую задачу одновременно и в то же время каждый по-своему. Любопытно, чрезвычайно любопытно!
Арсений смотрел на него и ровным счетом ничегошеньки не мог понять. Малахова подобное объяснение йогина тоже не вполне удовлетворило. И все же он ответил:
– Стало быть, я не ошибся? Я чувствую в нем потенциал, но, как именно он должен проявиться, совершенно не могу себе представить.
Козырев в самое ухо тихим шепотом, дабы ненароком не оскорбить достопочтенного хозяина, обратился к Евгению Михайловичу:
– А почему вы назвали его дважды рожденным?
Но Муса, невзирая на предпринятые молодым человеком предосторожности, сумел уловить смысл его вопроса и сам ответил любознательному гостю. Казалось, он слышит самим сердцем.
– Дважды рожденным в Индии называют человека, который допущен к изучению Вед, получению древнего, сакрального знания. Процедура посвящения называется упанаяна. Видишь этот священный шнур? – учитель указал на свою шею. – Он называется яджнопавита. Когда-то давно на меня надел его мой учитель как символ служения Великому Брахмо[6], и с тех пор я его не снимаю.
– Как, совсем никогда?
– Ну разве чтобы поменять его на новый, – улыбнулся Бурхан. – Обрати внимание, он состоит из трех тесно переплетенных нитей. Точно также и наш видимый, материальный мир являет собой суть взаимодействия трех гун: саттвы, раджаса и тамаса. Все, что есть на этом свете – и хорошее, и плохое – всего лишь плод их причудливой игры.
Йогин на секунду задумался, будто осмысливая внезапно появившуюся идею, и продолжил:
– Формально ты уже достиг нужного возраста, не хотелось бы и тебе познать древнюю культуру Востока, приобщиться к сокровенным знаниям Патанджали? Поверь, в них скрыта Великая Истина, а в тебе я вижу неплохой потенциал.
Юноша недоуменно переводил взгляд с одного мужчины на другого и молчал. Муса выдержал паузу, но, так и не дождавшись ответа, продолжил:
– Впрочем, возможно пока еще рано. Не будем спешить. Ты должен сам прийти к такому решению, а для этого тебе придется еще немного повзрослеть. Отложим наш разговор на будущее.
* * *
Случилось так, что следующая встреча Арсения с Мусой Бурханом состоялась только через пять лет, уже непосредственно перед самым университетом. И снова они с Малаховым, как и тогда, в первый раз, заявились в гости к почтенному старцу. Тот торопливо протопал навстречу гостям характерной шаркающей походкой и протянул Арсению сморщенную, морщинистую руку. Взгляд его был открытым и добродушно-приветливым. Рукопожатие оказалось неожиданно сильным. Это небольшое тщедушное тельце хранило в себе еще много жизненной энергии.
