– Чтобы получился хороший билтонг, нужно каждую полоску мяса со всех сторон натереть засолочной смесью, вот такими круговыми движениями. Не так, герр Павел, не так! Надо массировать нежно, как шею любимой женщины, только тогда мясо хорошо пропитается специями. Но, если не смыть соль, билтонг выйдет солёным, – пояснял он хитрости приготовления мяса.
Мясо опускали в уксусный раствор на несколько минут, обмывали от соли и специй и сушили на трофейном хлопке, после нанизывали на веревку и подвешивали в клетки, немедленно утаскивали их наверх, в тень листвы. Ближе к вечеру сначала Павел, а потом, добив последние литры рассола, и я присоединились к заготовке. Соли у меня вышло с запасом – двадцать три килограмма! Идея с солончаками оправдала себя на сто процентов.
Полоски мяса подвешивали в небольшие, часто связанные из веток клети чтобы ни птица, ни какая другая пичуга не достала. По моему предложению, клети со всех сторон закрывали листами баобаба, предварительно подкопчёнными дымом из его же семян. Так, ни одна муха на мясо не позарится. Нганго, словно обезьяна, хватая по две штуки зараз таскал их на дерево, подвешивая в густой листве под самой вершиной, отчего наш дом стал напоминать то ли птичник, то ли дом художника-абстракциониста. Для наших больных на дереве сделали дополнительные навесы и оборудовали туалет и яму для запасов воды.
Закончили лишь ночью, получив не меньше шести центнеров отборочного мяса, мы далеко не все мясо забрали, бык был никак не меньше полутора тонн. Так что обрезками до пуза наелись. Все уже давно собрались на верху и ожидали от меня объяснений. Мартин по этому случаю приготовил кофе, выделил из запасов мёд и горку индийских фиников.
– Честно говоря, – начал я, – всё разом я вам объяснить не смогу. Мартину, – я кивнул на него, – скармливал информацию почти неделю и, мне кажется, до сих пор он мне до конца не верит.
– Да что вы, герр Ярослав, после того как ваш браслет едва не убил меня, я склоняюсь, что всё рассказанное вами чистая правда.
– Правда или нет, знают только они, – я указал в небо пальцем.
– Господа, господа! Право, мы с Иваном не кисейные барышни. Хватит уже этой таинственности. Нам достаточно знать, где мы оказались и как. Мы, итак, едва не подрались, он утверждает, что сейчас вместо России какой-то Советский Союз, и что на дворе нынче тысяча девятьсот тридцать пятый год, а Мартин Людвигович говорит, что попал сюда из тысяча восемьсот семьдесят восьмого, не говоря о том, что мы все оказались тут из разных мест. Чертовщина какая-то ей богу. Так кто же из нас прав-то?
