Пустите в море.
Они утопят наше горе
В пустом безжизненном просторе
Среди торосов.
28 ноября 2003 г.
Москва
Нет никого на целом свете,
Весь мир – как в прорези прицела,
Пока хлопок не вдавит ветер
В дырявый купол ПТЛа2.
И я парю под облаками,
Что безмятежны и глубоки,
Вдыхая жадными глотками
Ветров свободные потоки.
А может, мне остаться в небе
Без каски, строп и парашюта?
Я б улетел туда, где не был –
К уделу лучшему чьему-то.
Около 2003 г.
По неведомой мне нелепости,
Или воле Его Высочества,
Я застрял в осаждённой крепости,
Как отважный герой пророчества.
Всюду трупы моих товарищей
И героев, в боях прославленных –
Все горят в этом пекле жарящем
Средь обломков мечей расплавленных.
А драконы кружат над стенами,
Дышат вихрем огня сурового.
У меня капилляры венами
Вздулись в жаре костра багрового.
Красный флаг, на бинты распоротый, –
Очевидец моей свирепости.
Я остался последним в городе,
Я единственный воин в крепости.
Крошит стены землетрясение,
Я здесь узник чужих наручников:
Нам король обещал спасение –
Легионы отборных лучников.
Я так ждал здесь его вмешательства,
И с драконами я бы справился…
Не сдержал король обязательства –
И мой меч, как свеча, расплавился.
30 декабря 2003 г.
Москва
Здесь не багряно-красная заря
И не цветы благоухающего юга,
А лишь размытый силуэт монастыря
И леденяще-обжигающая вьюга.
На купола ложится белизна.
Кресты окутывает сумрачная бледность.
И через стёкла запотевшего окна
Неяркий свет живописует свою бедность.
Белым бело, везде лежат снега.
Вокруг одни снега до края горизонта.
Сюда трудна дорога и долга,
Как полоса ветрами прорванного фронта.
В хитросплетениях небесного огня
Среди вразброс танцующих снежинок,
Святую веру в Господа храня,
По запорошенной тропе плетётся инок.
Плетётся по тропе у древних стен
Одним-единственным вестителем пророчеств.
С ним не страшны ни смерти скорбный тлен,
Ни миллиарды соловецких одиночеств.
Здесь остывает медленно заря,
Размытый круг светила северного светел.
И вся Россия за стеной монастыря,
А над Россиею ревёт, бушует ветер.
11 февраля 2004 г.
Москва
Я вернулся в седое крошево
Своих юных и детских лет.
Вот и всё – ничего хорошего
В этом городе больше нет.
Горизонт не усеян птицами,
Над молами ревёт бора,
И я словно меняюсь лицами
С тем, кто предал меня вчера.
23 января 2004 г.
Новороссийск
Над куполами и руинами ревут
Уставшие израненные души.
Они нас заклинают и зовут,
Их хрипота закладывает уши.
В осоловело вздыбленной земле
