– Из жизни… Когда я подорвался на мине и меня контузило…
– А мина, видимо, из коровьей лепешки была, – ехидно заметил Андрей.
– Был бы я поглупее – обиделся, – спокойно сказал Ян. – А так – не хочу с вами на одну доску становиться!
– Да что ты с ним говоришь, Янек! – всерьез рассердилась Олеся. Пусть он – такой умный! – в хате остается, а мы с тобой пойдём, на крыльце посидим!
Она первой выскочила из комнаты.
– И ты ему веришь, Олеся?! – крикнул ей вслед Андрей.
Ян, выходя следом, сорвал с гвоздя старенький кожушок – с гор тянуло холодом – и показал казаку язык.
"Чего это я как с цепи сорвался? – дивился сам себе Андрей. – Ян неплохой парень. Ежели что и сочиняет, так это же от молодости – перед девчонкой хочет покрасоваться. Может, меня выводит из себя его самоуверенность?.. Неужели я ему завидую? Завидую, что на моих глазах у этих детей начинается любовь? Что наверняка в эту минуту они целуются на крыльце?.. А я? Мне уже тридцать один! Ни жены, ни детей… Прежде я никогда не задумывался: стоит ли идея всеобщей любви хотя бы одной человеческой жизни?.. Что же это получается? Я отдам свою жизнь на алтарь, где уже лежат сотни других жизней, а спустя сто… да что там сто – двадцать лет никто и не вспомнит мою фамилию?!"
В одном он был прав: Ян с Олесей целовались. Девчонке понравилось, как после поцелуя кружится голова и сладко замирает сердце. Когда же хлопец попытался скользнуть руками к её груди, Олеся, сразу вынырнув из голубого тумана, отвесила ему здоровую затрещину, аж в шее у него что-то хрустнуло. В этой хрупкой на вид девушке таилась такая сила, что начни они бороться, хлопец, пожалуй, и не одолел бы.
Он сразу убрал руки и отодвинулся.
– Янек, ты обиделся? – робко спросила Олеся. – Я нечаянно… так сильно!
– Нечаянно… чуть голова не оторвалась!
– А ты рукам воли не давай!
– Всё равно же завтра поженимся!
– Поженимся, а ты мне и скажешь: моя жена до свадьбы каждому себя лапать дозволяла!
– Я – не каждый, – обиделся юноша.
– Янек, – примиряюще проговорила Олеся, – давай не будем ссориться? Что тебе стоит денечек подождать… Не сердись!
– Что делать, подожду, – он поцеловал её в прямой изящный носик. – Кажется, твой подзатыльник вернул на место мои мозги… Пойдем спать, ласточка моя. И видеть сны про завтрашний день…
Утром его чуть свет разбудила Олеся.
– Янек, вставай, с Григорием беда!
– Что случилось? – хлопец подскочил с набитого соломой матроса.
– Он не просыпается! – плача, закричала Олеся. – Раньше чуть до него дотронешься – глаза открывает, а тут… И трясла, и по щекам била – как кукла, только голова мотается!
