В прихожей квартиры их встретила миловидная женщина средних лет, которая никак не могла наглядеться на Константина и всё приговаривала:
– Живой, какая радость, живой! То-то обрадуются маменька с папенькой! Уж они и думать боялись: белые, сказывали, на поезд напали, всех перебили. Руфина Марковна какую ночь не спит, всё бром пьет… Я, говорит, Нюша, людям не верю: мало ли о чём они болтают! Сердцем чую, жив наш Костик! Сердце материнское, оно вещее! Я уж в церковь ходила, свечку поставила, помолилась, чтоб господь спас и сохранил…
– Нюша! – простонал Константин. – Я же тебе говорил, бога нет!
– Говорил, – нехотя согласилась женщина, – но я всё же помолилась! Кто знает…
Она многозначительно замолчала.
– Нюша! – просительно тронул её за руку Первенцев. – Очнись, я не один! Благодаря этим людям я жив, здоров и до сих пор не умер с голоду. Понимаешь? А теперь их нужно накормить, напоить, дать помыться… Мы неделю в дороге!
– Лучше сначала помыться, – поправил его Дмитрий, оглядываясь на жену, которая робко присела на краешек дивана. – Мы же пообедали в вагоне-ресторане…
– Господи! – всплеснула руками Нюша и куда-то убежала.
Катерина украдкой огляделась. Комната, куда ввел их Константин, была высокой и светлой. С потолка, расписанного крылатыми голыми младенцами, спускался светильник с несколькими стеклянными рожками, в которые были вставлены не свечи, а большие стеклянные груши.
– У нас электричество, – пояснил хозяин.
Но Катерина уже встречалась с таким освещением. Однажды у анархистов они выступали в доме, в котором горело электричество. Вадим Зацепин даже объяснил ей что-то про ток…
Через несколько минут прибежала Нюша и поманила Катерину.
– Пойдём за мной, – сказала она. – Я вам ванну приготовила. Мужчинам придется помыться попозже.
– А мы пока с дороги причастимся. – Константин направился к изящному резному шкафу и достал причудливую бутылку темного стекла.
– Ямайский ром? – спросил Дмитрий.
– Да… отец из Лондона привез, – растерянно подтвердил молодой дипломат: а он-то хотел поразить провинциального рыбака заморским напитком!
Он поспешил на кухню и вскоре принес оттуда тарелку с мелко нарезанными ломтиками хлеба, между которыми виднелась какая-то белая прослойка.
– Сандвичи, – не без удовольствия пояснил Константин.
Оказывается, странный южанин не всё знает, хотя его безразличное спокойствие удивляет. Люди, до него приезжавшие из глубинки, восторженно ахали при виде их квартиры, обстановки, иностранных напитков, собираемых отцом, и подчеркнуто англизированной кухни, культивируемой матерью…
