– Что ты сказала?
– Аллах не допустит, кабан не нападёт! – так своеобразно перевела она поговорку для Аваджи.
– Хорошая поговорка, – пропел он в такт своей песне-колыбельной.
Анастасия подошла, обняла мужа, и вдвоем они стали качать малыша, напевая ему что-то на смеси двух чужеродных языков, странным образом превратившихся в один.
Ингрид уже проснулась, но лежала не шевелясь, потому что во сне муж крепко прижал её к себе и шептал что-то ласковое, что, она не могла понять, но знала: стоит ей отодвинуться, как он тут же проснётся.
Она лежала и тихо млела от счастья, пока не услышала:
– Настюшка!
Светлое настроение солнечного сентябрьского утра враз померкло, затянулось мрачной тучей ревности: её муж поминает пропавшую жену!
Подумала так и жарко покраснела от стыда, словно эти её мысли мог кто-то подслушать. Неужели той, бывшей, так уж хорошо в плену у татар? Ежели ещё жива, конечно. Пожалеть её надо, а не ревновать. Тем более, что и она, как Ингрид, венчалась со Всеволодом в церкви, потому имела на него такое же право. Право на человека… Разве он раб? Но раз Всеволод на Ингрид имеет право, значит, и она на него имеет?
Странные мысли приходят ей в голову в последнее время. Всё она думает, размышляет, что правильно, что неправильно. Ходила в церковь, исповедалась батюшке – он похвалил: Ингрид хочет лучше быть, а значит, исполняет христианские заповеди, как и положено богобоязненному человеку.
С каждый днем Ингрид всё лучше говорила по-русски. И с каждым днем ей всё интереснее становилось жить. Она будто вдруг проснулась, хоть и среди чужого народа, но благожелательного, прощающего ей и неправильные слова, и незнание обычаев её новой родины. Они терпеливо объясняли ей всё, что она как княгиня должна была знать. И называли её смешно: "Матушка княгиня".
– Матушка говорят пожилым людям. Родителям. Почему и мне? – допытывалась она у Всеволода.
– Потому, лада моя, что челядь видит в нас свою защиту и подмогу. Родная матушка человека на божий свет выпускает, а ты, как госпожа, о нем заботу проявляешь. Можешь казнить или миловать, а значит, жизнь людей от тебя зависит.
– А если я буду плохой… матушкой?
– Значит, и им будет плохо. Так что ты уж постарайся.
– Постараюсь, – сказала она серьёзно.
И вправду старалась. Она вообще всегда держала данное слово. Стала дотошно вникать в хозяйственные дела и вдруг обнаружила, что сам князь ими почти не занимается. Поручил следить за хозяйством сразу двум людям: ключнику и конюшему. И получилось, что каждый из двоих занимался одним и тем же, а потому зачастую отдавали челяди разноречивые указы. Челядь, как в таких случаях и бывает, выбрала для себя путь полегче – не слушала ни того, ни другого.
