– Задел я тебя, значит, раз огрызаешься, – развеселился Арсений. – Я и не ждал, что ты мне свою тайну поведаешь. А то, что она есть, это мне и без лекарских знаний видно. Не бойся, не стану я у тебя в душе копаться. Не хочешь – не говори… Ты к князю пойдёшь?
– Зайду попрощаться, – кивнула она.
Они вдвоем – Арсений впереди, Прозора следом – прошествовали в княжеские палаты.
Князь сидел на кровати, опустив босые ноги на лежащую на полу медвежью шкуру, а вокруг, с любовью глядя на Всеволода, стояли Лоза, Сметюха, престарелая челядинка, как поняла Прозора, кормилица князя.
– Арсений, будь здоров, – с некоторым усилием прожевав, тихо проговорил князь. – Не смог, выходит, меня залечить?
– Господь с тобою, княже, – смутился арамеин.
– Не серчай, это я на радостях. Чтоб знал, как князей с того света вытаскивать. Ты мне всё время виделся среди моих страшных снов, и от твоего присутствия мне ровно легче становилось…
– А меня почто не спрашиваешь, кто я? – поинтересовалась Прозора.
– Знаю, лекарка ты. Ругала меня, – буркнул он укоризненно.
– Докричалась, значит, до тебя? А ты, выходит, и не рад.
– Рад. Только зачем Настюшкой укоряла?
– Хотела, чтобы ты разозлился. К жизни потянулся. А что серчаешь на меня, не беда. Ещё спасибо скажешь. Не дело таким, как ты, раньше срока уходить… А сейчас, княже, дозволь мне уехать. Притомилась я от дороги, от людей… В лесу-то я уединенно живу, тихо. Редко, когда забредёт кто.
– Чем же ты на пропитание зарабатываешь? – поинтересовался Всеволод, опять укладываясь на подушки. – Лягу я, что-то слабость меня одолела.
– Слабость! – усмехнулась Прозора. – Ты уже ко встрече с Богом готовился, да передумал. Стало быть, теперь долго жить будешь… А работа у меня простая: людские болезни лечить. Арамеев-врачей на бедных-то не хватает… А то погадать просят.
– И хорошая из тебя гадалка?
– Люди не жалуются.
– Я заеду как-нибудь?
– Заезжай. Отчего хорошему человеку не погадать. Любомир тебе дорогу покажет.
– Глина! – слабеющим голосом позвал князь.
В дверь тотчас вошел человек, по виду ключник.
– Глина, – распорядился князь, – лекарке серебра дай, как положено. Да не скупись, а то нашлёт на тебя порчу…
– Спаси тебя Христос, княже, я людям не вредительствую.
Тот, кого Прозора посчитала ключником, протянул женщине тяжелый, набитый монетами кошель.
– Не возьму столько, – запротестовала она. – Оплата не по заслугам.
– Князь приказал, – строго сказал Глина.
– Бери, упрямая женщина, – поддержал его Арсений. – На доброе дело употребишь.
