– Приехали, – раздался крик возницы, заставивший Лану вздрогнуть.
В руках мужа, девушка всегда забывалась и даже мучительные мысли о нескорой встрече с Эриком, отходили на задний план. Но стоило ей ступить на каменную дорожку и увидеть до дрожи знакомы ворота, от прежнего спокойствия не осталось и следа. Сердце пропустило удар, а ноги стали ватными.
– Лана, что с тобой? – воскликнул Нэл, подхватывая жену под руки. Мужчина с ужасом смотрел как бледнеет лицо любимой, а в глазах поселяется страх.
– Я тут выросла и буду благодарна всевышнему, если Эрика здесь не окажется, – промолвила Лана и с силой сжав руку мужа, посмотрела в глаза с мольбой. – Здесь не должны жить дети…
Нэлу не нужно было больше слов. Смотря в испуганные и полные боли глаза своей девочки, он уже принял решение.
– Езжай домой, – Нэл, ласково коснулся сжатых губ любимой и подтолкнул к экипажу.
– Милый, я хочу пойти с тобой… Я не смогу спокойно ехать домой… Я обещаю, со мной все будет хорошо.
И пара шагнула за ворота приюта директрисы Розарии. Приюта, где вместо детства детям дают познать тяготы взрослой жизни. Лана знала, что многих девочек, достигших восемнадцатилетнего возраста, директриса отправляла в Дом Отдыха. Но Лану не постигла эта участь – слишком строптивой оказалась, и могла принести много проблем. А мальчишек, того же возраста, отправляли туда для тяжёлой работы… и не только. Всё это Лана подслушала однажды у дверей кабинета, где вели разговор директриса и заведующая Домом Отдыха.
– Любовь моя, – неожиданно, Нэл остановился у самых дверей приюта и озабочено заглянул в глаза Ланы, – я не хотел заводить этот разговор так рано, но сейчас мне необходимо это знать. Скажи, милая, как ты оказалась в приюте? Ты из рода целителей и тебя не могли бросить. Даже если твои родители погибли, то родственники не посмели бы оставить свою кровь в приюте.
Нэл переживал, задавая столь больной вопрос. Он знал, что значит для его любимой семья. И напоминая о её родных, боялся доставить ещё больше страданий. Но Лана снова его удивила. Её глаза не были полны слёз, лишь печаль и смирение.
– Когда мне было три года, мы с родителями уехали из родного городка, где встречаются реки Майва и Джоли. На наш корабль напали, всех взрослых убили на месте, а детей пираты пожалели и оставили на берегу ближайшего городка. При каждом ребёнке были документы и немного вещей, но, когда нас нашли, лишь распределили по приютам, – Лана смахнула слезу и вымученно улыбнулась. – Я этого, конечно, не помню, а знаю, только благодаря своей неусидчивости. Когда я научилась читать, пробралась в кабинет директрисы Розарии и нашла своё дело.
