для тебя невидимой, я
всегда была для тебя невидимой. Все, что ты видел во мне, было лишь тем, что тебе хотелось видеть. Метафорически же все, что ты видел, сводилось вот к этому.
Неожиданно и странно, на расстоянии примерно трех футов от двери, футах в пяти над полом, в воздухе возникает поднятый вверх изящный мизинец; но почти в тот же момент, как он успевает его разглядеть, мизинец исчезает.
– Ну, я могу представить себе другую часть твоего анатомического строения, которая гораздо ярче – просто чертовски ярко! – могла бы выразить твою суть. В Древней Греции она называлась «дельта».
– Отвратительная дешевка!
– Зато точно.
– Запрещаю тебе говорить. Ни слова больше! Кто ты такой? Разложившийся наемный писака десятого разряда. Недаром «Таймс» в Литературном приложении пишет, что ты – оскорбление, брошенное в лицо серьезной английской литературе.
– А я, между прочим, считаю это одним из величайших комплиментов в свой адрес!
– Еще бы! Ведь это единственное признание твоей исключительности!
Молчание. Он снова откидывается на локте, опускает глаза, разглядывает кровать.
– По крайней мере ты все-таки кое-что для меня сделала. Я смог осознать, что эволюция совершенно сошла с ума, который и так-то был у нее далеко не в лучшей форме, когда вовлекла женщин в эволюционный процесс.
– И извлекла тебя из лона одной из них.
– За что вы вечно отыгрываетесь на нас, устраивая в отместку низкие и злобные трюки.
– А вы – невинные и белокрылые, славные своим неприятием насилия мужчины, ни сном ни духом ни о чем таком и представления не имели!
– Пока вы нас не обучили.
– Не молчи. Продолжай не смущаясь. За тобой плотными рядами стоят твои сторонники с диагностированной и сертифицированной мужской паранойей.
Он грозит вытянутым пальцем в сторону двери:
– Вот что я тебе скажу. Даже если бы Клеопатра, твоя тетка с Кипра и Елена Троянская вместе воплотились в тебе одной и стояли бы там, возле двери, я бы на тебя и смотреть не стал, не то чтобы тебя коснуться!
– Тебе незачем беспокоиться! Я скорее предпочла бы, чтобы меня стая орангутангов изнасиловала!
– Меня это вовсе не удивляет.
– Мне приходилось встречать всяких презренных…
– А также бедных долбаных орангутангов!
Молчание.
– Если ты хоть на миг вообразил себе, что это тебе так вот сойдет…
– А если ты думаешь, что я не согласился бы лучше не знать ни одной буквы алфавита, чем снова оказаться с тобой в одном помещении…
– Если бы ты даже пополз на коленях отсюда прямо в вечность, моля о прощении, я ни за что тебя не простила бы.
