– Мы не очень последовательны.
Ее голос – почти шепот, на грани срыва:
– Потому что ты никогда не признаешь, что хоть в чем-то можешь быть не прав. Ты так недобр ко мне. Не понимаешь, как мне одиноко.
– Но ведь нам обоим было так хорошо вместе! Пока ты…
– Мне не может быть хорошо, когда у меня нет вообще никакого статуса. Когда я и представления не имею, кем я на самом деле должна быть. Когда я знаю, что все может кончиться в любой момент.
– У меня и намерения не было все это кончить.
– Откуда мне было знать?
– Просто я тебя поддразнивал, шутя.
– Ничего подобного. Ты все время надо мной издевался. Пользуясь моей беспомощностью.
– А сейчас у тебя просто приступ паранойи.
– Вовсе нет!
Он чувствует, что она подвинулась за его спиной, и оборачивается. Она смотрит на него, укрывшись до подбородка халатом; глаза ее все еще влажны, лицо – само воплощение всех обиженных и беспомощных женских лиц от начала времен, выражающих одновременно и упрек и мольбу о сочувствии.
– Всего несколько часов назад меня и на свете не было. Я чиста и невинна, как новорожденное дитя. А ты этого не осознаешь!
Лицо ее в слезах еще более прекрасно и соблазнительно, чем в других состояниях. Он резко отворачивается:
– Не я все это начал.
– Ну как же не ты! Это же ты дал мне изложить весь этот невозможный бред про сатира, а потом сразу обвинил меня во лжи. Ты сказал, что я так же чиста и невинна, как стриптизерка в дешевом ночном клубе. Знаешь, это все равно как если бы сутенер обозвал одну из своих девочек проституткой.
– Беру эту фразу назад. Считай, что я ее стер.
– Тогда я подумала: а что я здесь делаю, с этим совершенно чужим мне человеком, позволяя ему унижать меня, оскорблять, извращать мою истинную суть, то, какая я в реальности? Ну, я хочу сказать, я сознаю, что – в техническом смысле – я ничто. Но то, какой – я чувствую – я была бы, если бы не была этим «ничто». Мою истинную, серьезную суть.
– Ну я же признал уже, что был не прав по отношению к ней. К Эрато.
– Да она меня вовсе не заботит. Речь идет обо мне!
– Хорошо.
– Я совсем не такая. Я уверена, что не такая.
– Ну я уже сказал – хорошо.
– Это было так грубо. Так вопиюще вульгарно.
– Я вполне готов признать, что было ошибкой с моей стороны сделать тебя такой невероятно прекрасной.
– Ты ни на шаг не приблизился еще к пониманию того, зачем существуют женщины, подобные мне.
– Я понимаю, мне надо было наделить тебя тяжелым подбородком, толстыми ногами, косоглазием, прыщами, дурным запахом изо рта… не знаю, чем еще. Всем, что могло бы заставить твою истинную, серьезную суть воссиять сквозь такую оболочку.
