Он ловит ее на слове:
– Откуда это ты знаешь, какое у меня воображение?
– «Знать» в данных обстоятельствах – просто эпистемологическая бессмыслица.
– Не важно. Ты же это слово употребила.
– Оттого что твое воображение так грубо повторяет себя, достаточно оказаться его жертвой всего на нескольких страницах, чтобы догадаться, как оно всегда работает.
– И ради всего святого, объясни – как это гарем может быть смрадным?
– А ты попробуй поживи в нем. Вместо того чтобы им владеть.
Он пристально смотрит вниз – ей в глаза.
– Я ни одного из этих слов тебе в уста не вкладывал.
– Да я скорее бы умерла, чем попала в твой диалог. По собственной воле. Если бы она у меня была.
– Если хочешь знать, ты говоришь исключительно так, как тебе самой хочется. То есть как испорченная сучонка, которая так же прямодушна, как поворот под прямым углом, и невинна, как стриптизерка в дешевом ночном клубе.
– Благодарю вас.
– Меня не так легко одурачить. Такие вот ситуации тебе особенно по душе. Появляешься, а потом капризничаешь и сопротивляешься – с самого первого слова и до конца. И более того, сама прекрасно это сознаешь. Разве не так?
– Как скажешь. То есть если ты скажешь, что «как скажешь» и есть то, что ты хочешь, чтобы я сказала. А так оно, очевидно, и есть.
– Я требую настоящего ответа.
– Наконец-то он заговорил по-настоящему.
– Я полагаю, что имею право на настоящий ответ.
– Тогда тебе лучше его по-настоящему придумать.
– Но это же не ответ.
Она пожимает плечами:
– Попробуй еще раз. Ты же хозяин. Мастер слова.
Он сердито вглядывается в ее отвернувшееся лицо. Молчание. Потом он говорит:
– Я все-таки тебя поймал.
– Как это?
– Велев тебе что-то сделать. А ты не сделала.
– Я же мысли не читаю. Я просто твоя надувная кукла.
– Прекрасно. Я хочу, чтобы моя надувная кукла сказала, что она меня любит. Страстно. Сейчас же.
– Я люблю тебя. Страстно.
– Не так. С чувством. Con amore[9].
– Не думаю, что сумею.
– Так-так-так!
Она смотрит на него презрительно:
– Не моя вина, что я к тому же еще и запрограммирована рабски подчиняться любому дурацкому настроению, какое тебе заблагорассудится придумать. Какой бы неуклюжий набор женских эмоций ты для меня ни состряпал. Не говоря уж о твоем собственном персонаже. Я замечаю, что тут нет ни единого слова о его весьма сомнительном статусе. Интересно, кто дергает его за ниточки?
– Я сам. Я – это и есть я. Не смеши меня.
Она одаряет его саркастической усмешкой и отводит глаза.
– О господи, до чего же ты наивен!
