– Не рассчитывай на что-то серьезное со мной, Дрю. Я к этому пока не готова.
– Посмотрим, – отозвался я и прижал к себе крепче.
Так и лежал, ожидая, пока она уснет, чтобы выйти, выпить порцию виски, выкурить одну з оставленных моим помощником сигарет. А по факту я затягиваюсь уже третьей. Тушу окурок в стакане с недопитым виски, прикрываю окно и иду спать. Через пару часов рассветет и совсем скоро мы остановимся, чтобы перевести дух и заскочить в магазин пополнить запасы. Дальше двинем в путь, и я не уверен, останется ли Долли со мной еще на одну ночь.
Я просыпаюсь от того, что на меня смотрят два прищуренных голубых глаза. Долорес так внимательно изучает мое лицо, что это вызывает улыбку.
– Давно наблюдаешь, сталкер?
На ее лице появляется слабая улыбка.
– Я так много наговорила вчера всего. Я была перевозбуждена после фестиваля, поэтому вела себя слишком эмоционально. Прости.
– Тебе не за что извиняться.
– Когда ты ночью вышел из спальни, я думала, тебе противно спать со мной и ты переночуешь на диване.
– Что за глупости? – выдыхаю я, притягивая Долли к себе. Она такая теплая и мягкая после сна, что я не могу не насладиться ощущением ее обнаженного тела рядом со мной.
– Я удивлена, что ты все еще здесь, – бормочет она мне в шею.
– Просто это мой автобус. – Она застывает и перестает царапать ноготками мою щетину. – Я пошутил, Доллс. И просто чтобы ты знала: я хочу, чтобы все оставшиеся ночи ты провела в этом автобусе в моей постели.
– А вчера ты называл эту постель нашей.
– Она и есть наша, малышка.
Долорес снова расслабляется и возвращается к своему занятию, а я прикрываю глаза, наслаждаясь ее прикосновениями.
– Нам нужно одеваться. Скоро остановка. Мне Дилан написал.
– Хочу огромную порцию блинчиков с джемом, – говорю я.
– А я бы сейчас полила их шоколадом густо-густо, а потом слопала бы, наверное, целую дюжину.
Не знаю, от чего у меня во рту сильнее скапливается слюна: то ли от того, что рука гладит нежную попку, то ли от упоминания о блинчиках.
– Я не знала, что ты куришь.
– Не курю.
– Но в автобусе воняет…
– Этого больше не повторится.
– Нет, я не против, не подумай, – подняв голову, говорит Долли.
– Я не курю, малышка До, – повторяю и прижимаюсь наконец к ее теплым губам.
Долли отдается поцелую всей душой, насколько это возможно с не чищенными зубами. Поцелуй прерывается, когда я перетягиваю Долорес на себя и медленно вхожу в нее. Она упирается лбом мне в грудь и негромко стонет. Это потрясающее ощущение: чувствовать ее изнутри. Знать, что она отдается мне без каких-либо условий или барьеров. Что между нами нет тайн и недомолвок. Так легче нам обоим.
