Сколько там у нас натикало? Не успел я поднести циферблат наручных часов поближе к глазам, как небо сзади полыхнуло и раздался дикий вой стартующих ракет «Туманомётов». С испуга, я воткнулся лицом в траву, зажмурив глаза. К вою ракет присоединился грохот орудийных выстрелов. Оправившись от неожиданности, я вновь приподнял голову. Ракеты огненными кометами пролетали над нашими головами туда, где безмятежно спала старая русская крепость… Раз! Два! Три! Четыре! – на моих глазах на противоположном берегу, где-то в центре острова, один за другим выросли султаны поднятой взрывами земли! Не успели они лениво опасть, как по ушам больно ударил звук их разрывов, слившись в сплошной грохот. Вал, на котором мы лежали, кажется, подпрыгнул на пару сантиметров. Деревья и кусты на том берегу прижало сильнейшим порывом ветра, взрывная волна докатилась и до нас. Мать моя женщина! Я мгновенно сполз назад с гребня вала, чтобы не находиться в опасной близости от бьющих в лицо воздушных волн. Охренеть! Что же творится сейчас ТАМ, где грохочут взрывы и в небо взметаются огромные языки пламени?! На той стороне небо тоже озарилось, но это был свет от начинающих разгораться пожаров. Земля содрогалась. Отдельные взрывы было уже не различить. Гул, свист, вой и грохот слились в одну сплошную адскую какофонию звуков. Я оглянулся по сторонам. Викинг и Эмиль тоже спустились с вала. Лерман лежал, озираясь по сторонам и прикрывая пулемёт от упавших пару раз рядом с нами комьев земли с того берега. Райзингер просто уткнулся носом в траву и заткнул уши руками.
Сзади и чуть правее нашей позиции, метрах в 100, куда-то в сторону крепости ведёт огонь 88-мм пушка. Эта та самая, которую прислали к нам на усиление, – соображаю я, – тогда, у лесопилки. А где же вторая, маленькая? Ага, вот и она: стоит чуть левее «восемь-восемь», но не стреляет, – стволы направлены в небо. Видимо, прикрывает от налёта советской авиации. Ну-ну, удачи её дождаться. Артподготовка не прекращается и не ослабевает ни на минуту.
Наконец, решаю довести начатое дело до конца и смотрю на часы: 3:22. Хм, странно… Я же точно помню, что «22 июня, ровно в 4 часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Хотя, Киев, может быть, и будут через сорок минут бомбить, – до него ведь ещё долететь нужно. Кстати, не слышу гула самолётов. Смотрю на небо, – и не вижу их тоже. Пока вертел головой, чуть не пропустил команду «приготовиться!», пролетевшую по цепи. Из-за наших спин вынеслись сапёры, несущие на руках лодки. Чуть не наступив на меня, они промчались мимо и перемахнули через вал. Тут же раздались свистки, в грохот разрывов вплелась человеческая речь и треск пулемётных очередей.
