– Нет, самое интересное от меня скрыли.
– Одри никогда не покажет тебе, как занимается сексом, – кивая, отозвался Винс.
– Это мы еще посмотрим, – бормочу себе под нос.
– О, так я могу делать ставки? – хохочет он.
– Ты можешь катиться к черту, – рычу я. – Не видел Лору?
– Она с Амелией в ее кабинете.
– Что они там делают? – спрашиваю с удивлением.
– Зашивают разорванное тобой платье.
– Прям кружок рукодельниц, – саркастично замечаю я.
– Кружок не кружок, но ехать домой в платье, разорванном до талии, я тоже не могла.
Я поворачиваюсь на голос Лоры.
– У тебя там был разрез.
– Разрез был на ноге, Келлан, не на животе.
Вот такая Лора, и мне это нравится в ней. Она достаточно покорная саба, но дерзкая вне пределов спальни. При этом она как-то тонко чувствует границу общения со мной, которую не стоит пересекать. Ее дерзость никогда не выходит за незримые пределы, которые мы даже не обговаривали, но которые она интуитивно чувствует. В ней достаточно боевого духа, чтобы сопротивляться мне и не быть слишком легкой добычей, но при этом, когда дело доходит до покорности, ей нет в этом равных. Идеальная саба.
– Я готова ехать, – говорит она, касаясь моего локтя.
– Тогда поехали, – отзываюсь я, вставая. – Сегодня и так задержались здесь.
– Зато ты получил двойное удовольствие. – Когда я пожимаю руку друга, он уголком рта тихо добавляет: – И синие яйца. – А потом смеется. – Иронично, правда, мой друг? Ко мне в клуб все приходят сбросить напряжение, и пока еще никто не уходил с такой палаткой, которую ты уносишь в своих штанах.
– Иди к черту, – рычу я беззлобно.
– Спокойной ночи, друзья, – прощается с нами Винс.
Одри
– Нолан, вам лучше знать, где расположить вольеры, – говорю я, улыбаясь седому мужчине напротив меня. – Поэтому я даю вам карт-бланш на проектирование.
– Вы очень добры, мисс Ланкастер.
– Бросьте, я реалистка. У вас есть в этом опыт, а у меня – нет.
– Думаю, через пару месяцев мы уже закончим.
– Да, давно пора расформировать старый приют. Хотела обсудить с вами еще кое-что. Некоторые из моих друзей хотят сделать пожертвования.
– Они добры, как и вы.
Я небрежно машу рукой.
– Они зарабатывают себе очки в карму за все те безрассудства, которым ежедневно предаются.
Нолан смеется, обнажая ровные белые зубы.
– Это честно, – замечает он.
– Ох, Нолан, некоторые из них нагрешили за свою короткую жизнь больше, чем вы за свою.
Он не успевает мне ответить, потому что в кармане звенит мой мобильный. Я извиняюсь и отвечаю на звонок моей подруги Дакоты.
