– Как твоя нога?
Братец одарил меня убийственным взглядом, сжал челюсти, глянул на покалеченную ногу.
– Мне больше нравится, – заскрежетал зубами, – когда ты молчишь.
– Я знаю, а ещё больше нравится, когда я не высовываюсь. Но извини, тут уж не моё желание. —
Рисальд громко хмыкнул, отвернувшись, показывая всем своим видом, что разговаривать со мной не желает.
– Уверен, сегодня твой день, и женское внимание тебе обеспеченно.
– Когда ж ты провалишься к Тёмному? – оскалился Рисальд, бросая злой взгляд.
– Не волнуйся, скоро удалюсь, и тебе достанется всё оружие для удачной охоты, ну, если, конечно, не будешь так ворчать. – Я допил остатки вина, поймав взгляд отца, который будто услышал мои слова, что я собираюсь уходить.
Он чуть свёл брови, выражая взглядом всю отцовскую строгость. Хватку у него не отнять, и как в детстве я готов был слушаться его беспрекословно. Воля короля, ничего не попишешь.
После третьего кубка по телу пронёсся тягучий расслабляющий до покалывания в ладонях жар, и меня уже не настораживали выразительные взгляды госпожи и её дочери, застенчивые перегляды приближенных особ. Лиоцин восседая рядом с мужем, смотрела на всех холодно и немного отстраненно, будто её голову сейчас занимали иные мысли, и даже болтовня весьма резвой Геовин почти не меняла выражения её лица. Внимательно обводила взглядом лица гостей, а особенно задерживала на мне, будто видела впервые. Впрочем, неудивительно, так оно и есть. Она ведь не знала и не видела меня до проклятия. Теперь на меня станет так смотреть не только мачеха, а вся Антхалия со всех сторон разом.
Кажется, пора что-то делать, Рисальд меня точно живым закопает, не успею я доехать до своего «логова». На языке так и завертелись колкие слова, а когда такое случалось, это значило, что за себя я уже не держал ответ. Едва хотел подняться, чтобы удалиться, как музыка заиграла громче. А Геовин будто только и ждала момента, задорно, почти по-девичьи, хлопнула в ладоши, но не успела она и слово произнести, как сидящая рядом дочь схватила её за руку.
– Мама, – позвала.
– О, Светлые! Что, дорогая? Что? Опять?
– Что такое? – всполошилась и Лиоцин.
– Скорее воды! Дайте воды!
Слуга тут же метнулся к столу с кувшином. Геовин достала платок и начала быстро махать на дочь, которая заметно бледнела и тяжело дышала.
– Да что случилось, объясните? – потребовала, явно заставшая врасплох Лиоцин.
– Это же виноградное вино, не все сорта ей идут, некоторые не переносит. Я совсем позабыла спросить, что за вино будут подавать. Моя вина, моя.
