– Подойди ко мне, Хавир, – подозвал я прислужника, что привёл мальчика к Грез, оторвал взгляд от закрывающихся ворот, за которыми скрылся отряд.
Парень расторопно приблизился, слушая внимательно.
– Ты уверен, что это её брат?
– Да, господин, он всё время спрашивал Грез и говорил, что она его сестра.
Не знаю, зачем мне это нужно, зачем вышел, но, увидев ведьму из окна, уже шагал по двору. Мне ведь нет дела до этой горианки, она уехала, и я надеюсь, что на мои глаза ведьма больше не попадётся. Но всё равно злость брала, что торговка так и не ответила мне, будто намеренно хотела ужалить своим молчанием, отстранённостью, даже приподняла гордо подбородок и смотрела холодно. Стоило ей оказаться на свободе, она вмиг превратилась в каменное изваяние: ни румянца на щеках, ни взволнованного блеска во взгляде.
Отпустив Хавира, распорядившись воинами, вернулся в замок. Стянул с лица повязку, бросил её в огонь. Пламя с жадностью схватило её, запылав ярче. Впервые за много лет я не чувствовал тяжести, будто с меня свалились вся гряда Сарматов, мог дышать полной грудью. Я больше не испытывал на себе извечного давления проклятия, что уже и не замечал, какого быть без него. Я знал, что оно ушло с того мига, как открыл утром глаза. Правда, не понял это сразу. Когда выяснилось, что Грез провела рядом со мной всю ночь, первое, что я возжелал – это придушить торговку. Посмела прийти, когда я приказал сидеть на месте. Кровь вскипела, словно вода в чане, глушила здравомыслие, и если бы не заглянул в зеркало, ведьме бы точно сладко не пришлось. Я не мог ей доверять до конца, но её открытый взгляд и растерянность в глазах каждый раз сбивали с толку.
Я ждал, когда она очнётся, оглядывая её спящую, а внутри боролись противоречивые чувства, которые жгли и кололи. Внутри метался вихрь от её ранимого невинного вида, вынуждая то подорваться и, наконец, привести её в чувства, то коснуться лица и зарыться пальцами в густые золотистые волосы, прижать её тело к себе. Я усмехнулся, вспоминая, как она испугалась, обнаружив себя в покоях. Заскользила пятками по постели, отстраняясь, пытаясь сбежать, выскользнуть из плена, дыша глубоко и часто, вызывая во мне самые неблагочестивые желания.
