– Клим! Останови машину! – приказал Никитин водителю. – Что-то у меня со спиной.
***
Машина резко затормозила. Чтобы не вылететь из машины, лейтенант успел ухватиться за ее дверцу. Он громко выругался матом и посмотрел на растерянное лицо Клима. Прошло несколько секунд, прежде чем Никитин понял, что произошло. На бреющем полете над колонной пролетел немецкий самолет. Развернувшись, он снова сделал еще один заход и скрылся за кромкой леса.
«Это хорошо, – подумал лейтенант. – Значит, немцы ищут нас».
Мимо них на скорости пропылила легковая машина и несколько грузовиков с солдатами. Машины тащили за собой противотанковые орудия. Проводив их взглядом, Никитин посмотрел на сосредоточенное лицо водителя, у которого явно сдавали нервы.
– Чего молчишь? – спросил его Никитин. – Не лопни от напряжения…
– А что, говорить-то, товарищ лейтенант? – ответил Клим. – Все от войны, а мы в другую сторону. Вон и артиллеристы летят на восток, а мы…
– Вон, ты о чем, Клим. Что ж ты раньше-то не отказался от этого рейса? Сейчас бы пылил в сторону Смоленска.
– Я – не самоубийца, – злясь на лейтенанта, ответил шофер. – Да и вы, по всей вероятности, тоже здесь не доброволец. Кто из нормальных людей согласился бы на такое задание.
– Я согласился, – улыбаясь, ответил ему Никитин. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Или ты другого мнения, Клим? Ты же – член партии, а мыслишь…
Водитель промолчал. Лейтенант посмотрел на него и сплюнул в окно машины.
«Хорошо – ты холостой, а у меня трое детей, – подумал Клим. – Кто их поднимет, если я погибну? Государство? Да и причем здесь партия? Я по-человечески размышляю».
Лейтенанта отвлек звук пикирующего самолета. Рев двигателя рос с каждым мгновением и в какой-то момент наполнил весь окружающий его мир. Ему показалось, что его тело, его физическая сущность просто растворилась в этом ужасном звуке пикирующего самолета с черными крестами на крыльях. Раздался треск авиационных пушек. Земля вздыбилась в метрах десяти от их автомобиля. Едва не задевая своими серыми крыльями кромок деревьев, над ними пронесся «Мессершмит». Он промчался так низко, что Никитину показалось, что он увидел улыбающееся лицо немецкого пилота. Самолет взмыл к солнцу и снова устремился к земле. Черная точка с каждой секундой все росла и росла в размере. Лейтенант почувствовал, как между его лопаток заструился предательский ручеек. Он не был трусом, но погибнуть вот так просто в кабине полуторки ему не хотелось. Он почувствовал какую-то безвыходность и практически смирился с возможной смертью. Его тело сделалось каким-то мягким, ватным и податливым. Он закрыл глаза и вжал голову в плечи, ожидая шквал огня, но его почему-то не последовало.
