Краски неизбежно сгущаются, когда собираешь в одно все цитаты. Однако их гипноз в значительной степени рассеивается перед спокойной оценкой этих свидетельств. Отдельные бедствия, отмеченные хроникерами, следует локализировать: часто они захватывали только небольшую, вполне определенную область. Знаменитое, часто повторяемое «49 голодных лет на XI век» надо разнести в разные области Франции. Необходимо учесть и то, что хроникеры XI века, все почти монахи, склонны к пессимистическим тонам в изображении, к преимущественно страшным и печальным рассказам.
Голод и засуха, страдания от грозных эпидемий и суровых зим могли повышать, конечно, возбудимость измученных нервов. Охваченный огнем нездорового возбуждения, разгоряченный мозг открывался бреду: кошмару или сладкому, блаженному видению. Душа, напуганная стихийными ужасами окружающего, утрачивала доверие к собственной силе; бедная опытом мысль не улавливала развертывающейся в природе цепи неизбежных причин и следствий. Она раскрывалась для восприятия чуда, и чудо являлось. Такую связь страданий и чудес совершенно бессознательно выразил хроникер обители Св. Максенция под 1093 годом: «В ночь, когда умер король Филипп, видно было, как падали звезды с неба, подобно тухнущим факелам. В этом году была великая засуха от апреля до сентября, что вызвало неурожай… В недрах земли слышен был на большой глубине звон воды».
Трудно, однако, поверить, что болезни и голод нанесли в XI веке удар более сильный, нежели ужасные норманнские опустошения в веке предшествующем. Еще более скептически, по всей вероятности, следует отнестись к представлению, будто годы, предшествовавшие Первому крестовому походу, были особенно урожайными на так называемые «небесные знаменья». Вот, например, как говорят об этом хроники обителей Св. Ромуальда и Св. Дионисия Парижского: «1066 год. Погибло много людей от голода, о чем возвестила комета». «1089 год. Луна при восхождении своем прошла через затмение». «1093 год. В 9 октябрьские календы было солнечное затмение до 3-го часа дня». «1094 год. В апреле явилось грозное знамение в звездах. От полуночи до утра бесчисленные звезды кучами и в одиночку, переплетаясь и догоняя друг друга, срывались с разных углов небесного свода и сбегали на землю». «1095 год. Появилась комета в октябрьские ноны и стояла 7 ночей. Затем наступило землетрясение и наводнение».
Зловещие знамения идут, как будто сгущаясь; грозный хор растет, точно морской прилив. Кровавые небеса, страшные солнца, затмения луны составляют все усиливающийся аккомпанемент наводнений и засух, и симфония эта завершается аккордом: «1096 год. В первый день апрельских нон видно было, как почти все звезды бегут, точно пыль, когда ее несет ветер. И это продолжалось от пения петуха до зари, и христиане всех стран двинулись с оружием в руках в Иерусалим». Этот аккорд, конечно, не подготовлен сознательно. Но создает впечатление искусственного. Ничего необычного не происходило в описываемые годы. На протяжении десяти лет дважды явились кометы и однажды было солнечное затмение. Остальные знамения: звездные дожди, затмения лунные, кровавые небеса — все это явления, на которые в настоящее время мы не обращаем внимания, а чаще всего просто не знаем о них. Мы лучше понимаем явления природы, но мало их наблюдаем. Хроникер XI века совсем не понимал их, но постоянно наблюдал. Он мало спал ночью и знал, что творилось на небе. Пусть и в монашеском облачении, он был хозяином-земледельцем, и небо с кровавыми отсветами, росами и засухой было господином его быта. Мы не должны удивляться, что на страницах его анналов занимают такое место падающие звезды и лунные затмения, но мы не должны обманываться его свидетельствами: нужно думать, что на небе и на земле во вторую половину XI века все обстояло приблизительно так же, как до или после. Иначе, однако, все обстояло в человеческой душе.
