— Очень! — вспыхнул Андрейка. — Сказал, скоро в Минск поедем...
Вместе они вошли в класс, на урок. Этого не мог не заметить Михась, а также и Юра, под глазом у которого темнел основательный синяк.
* * *
Борис Рудак и Мартын Лобанов встретились приветливо, как старые товарищи по работе. Грузный, кряжистый Рудак сидел за столом и перелистывал странички настольного календаря.
— Время идет, и оглянуться не успеваешь,— со вздохом сказал Мартын. — Третья посевная наступает.
Некоторое время они разговаривали обо всем понемногу. Мартын рассказал о городских новостях, а Рудак о том, что произошло за последние дни в районе.
— Значит, расстаемся скоро? — хитровато прищурился секретарь райкома.
Ему было немного обидно, что не его, а Мартына забирают на более высокий пост в Минск.
— Не мне решать это. — Мартын догадался, на что намекает Рудак, очевидно уже узнавший о предстоящем назначении.
— Дети будут довольны. Это же Минск! Такое строительство, школы новые, дворцы,— начал перечислять Рудак. — Не то что у нас...
Вот тут-то и решил Мартын поговорить об их сыновьях. Он рассказал о том, что сам вчера побывал в школе, поговорил с учителями, и, как бы между прочим, заметил:
— А твой Михась плохо себя ведет...
— Не может этого быть! — не поверил секретарь.
— Мне, брат, ребята все рассказали. Плохо следим мы за своими детьми. Мой во всем признался.
Рудак поднялся со стула и вышел из-за стола. Лицо его покраснело, веки нервно вздрагивали. Видно было, что сказанное Мартыном крепко задело его. Получается, что не сам он, а Мартын открывает ему глаза, собирается поучать, как надо воспитывать сына? И опять-таки не он, а Мартын начал этот разговор...
— Зашел бы сам в школу, а то учителя нашего районного начальства или побаиваются, или стесняются. Я тоже никак не мог выбраться и вот дождался, что Юрка с Андрейкой подрались. Честно говоря, первопричиной этой драки оказался твой Михась.
Рудак все еще не верил услышанному, и лишь после того, как Мартын рассказал ему обо всем, он начал злиться на себя и на свою жену.
— Клуша, наседка! Только и слышно: «Михасек, Михасек». Слова правдивого от нее не услышишь о сыне! Теперь понятно... Знала, но молчала. Куда это годится? — словно спрашивал Рудак у Мартына.
Он хотел было переключиться на другую тему, но Мартын решительно продолжал:
— Признался я в школе, что мало внимания уделял своим ребятам... У Юры даже двойки появились.
— Так ты говоришь, и у моего две двойки за первую четверть? — переспросил Рудак.
