Андрейка лежал рядом с Юриком на одной широкой кровати. Лежал тихий, задумчивый. Сон не приходил. Андрейка даже намеревался встать, выйти во двор и там дождаться утра. И только мысль о том, что он может разбудить других, удержала его.
Уснул он как-то неожиданно, сразу. Однако едва за окном начало светать, он раскрыл глаза, повернулся к окну и не сводил с него взгляда. Не первый раз ему приходилось просыпаться на рассвете. Но такого утра у него никогда еще не было. Оно наполняло радостью, ожиданием чего-то неизведанного, небывалого.
«Нужно в один день и награду получить, и дома побывать»,— думал Андрейка.
Тихонько поднялась Варвара Максимовна. Андрейка видел, как осторожно она вышла в сени, чтобы никого не потревожить в доме.
Решив, что теперь можно встать и ему, Андрейка оделся и на цыпочках вышел из дому.
Светало. В сенях пыхтел самовар, и около него стояла Варвара Максимовна.
— Ты чего так рано? — спросила она. — Чай еще не готов.
— Не спится, — признался Андрейка.
— Понимаю, — сказала Варвара Максимовна.
Собрались мужчины быстро. Мартын поцеловал жену в поседевшую голову. Андрейка поклонился. Выйдя из дому, они не торопясь зашагали к станции. Идти было недалеко, и Мартын знал, что времени хватит и билет взять, и сесть на поезд.
В город ехало не так много людей. Очереди возле кассы не было. Мартын подошел к окошку и попросил два билета до Минска. Андрейка стоял рядом и улыбался: было приятно, что и ему нужен билет. Значит, он уже не мальчик, он будет ехать как взрослый.
...Было без пяти минут двенадцать, когда Андрейка с Мартыном уже сидели в большом зале Верховного Совета. Всего здесь собралось человек около двухсот, мужчин и женщин, пожилых и совсем молодых. Были и юнцы. Андрейка никого из них не знал, но считал, что они такие же, как и он, партизаны и, может, даже такие же, как он, сироты.
Мартын сидел сосредоточенный, все время не сводил глаз со сцены, ожидая, пока выйдут те, кто будет вручать награды. Секретарь Смолянского райкома Борис Рудак, сидевший рядом с Мартыном, что-то шептал ему на ухо, указывая глазами на Андрейку. Мальчик заметил это, смутился, покраснел и, чтобы скрыть свое смущение, плотнее прижался спиной к спинке кресла, стиснул руками подлокотники. Ему показалось, что все в зале смотрят только на него.
В проходе показались двое мужчин. Пока они шли через весь зал, взгляды присутствующих провожали их. Мужчины не поднялись на сцену, как ожидали Мартын и Андрейка, а остановились возле длинного стола, который стоял внизу, где заканчивались ряды кресел, и повернулись лицом к присутствующим.
