— Беги в гражданский лагерь и скажи деду Ахрему, чтобы поднимал всех на ноги. Пусть будут готовы к походу...
— К какому? — не удержался Андрейка.
— Потом все узнаешь... И ты будь готов вместе с дедом Ахремом...
Андрейка выполнил приказ. А под вечер примчался посыльный от Мартына и приказал всем двигаться в Смоляны, уже освобожденные от врага.
— Немцев вытурили... Ночевать можно будет дома, по-человечески,— радовался связной...
Сейчас Андрейка, конечно, понимает, что Мартын направил его к старым и малым не случайно, а чтобы не рисковать во время последнего боя. Мальчику было и приятно от мысли, что о нем заботятся, и вместе с тем очень обидно, что активного участия в решающем бою принять не довелось.
О многом еще думалось Андрейке.
Но все мысли завершались одною, не покидавшей его и в тяжкие дни лесной жизни, и особенно взволновавшей тогда, когда стоял он на трибуне и внимательно всматривался в лица военных. Это мысль об отце, о возможной встрече с ним.
Утомившись от дум, Андрейка вставал и час-другой что-нибудь делал или в квартире, или в коридоре. Потом направлялся в райисполком и заглядывал в кабинет Мартына. Убедившись, что кабинет пуст, опять возвращался домой и находил себе новую какую-нибудь работу.
Погода стояла теплая. Шла весна — веселый и счастливый апрель. Район за районом, город за городом родной Белоруссии очищались от оккупантов. Советские войска рвались вперед, настигая врага и приближаясь к Минску, к братским землям Литвы, Латвии и Польши.
Андрейка был полностью в курсе событий. Правда, в местечке, среди тех, кто пришел из леса, он пока не нашел себе друзей, а из эвакуации люди еще только начинали возвращаться. Однако Мартын, ожидавший приезда своей семьи с
Урала, по-прежнему рассказывал мальчику обо всем и оставался самым близким его советчиком и учителем.
Приближался конец учебного года, хотя занятий в школе Смолян, конечно, не было. Андрейка знал, что ему надо готовиться к учебе в следующем учебном году. Однажды Мартын напомнил ему об этом, подчеркнув, что готовиться к занятиям надо усиленно:
— Ты забыл многое, сынок. А партизан и в школе должен быть не последним, а всегда первым.
Андрейка взялся за книги, принесенные Мартыном, перечитал их и старательно переписал отдельные предложения в тетрадь. На душе у него было радостно: каждый день приносил новые хорошие вести с фронта.
Жизнь Андрейки вступила в новый свой день.
II
Мартын шел домой молчаливый, чем-то озабоченный. Любопытно, как иногда бывает с человеком. Еще вчера все, в том числе и он, бывший партизанский командир, были охвачены необычайным подъемом и остро ощущали полноту своего счастья, принесенного родной Советской Армией, а сегодня вдруг стал хмурым, чем-то недовольным. Андрейка не решался ни о чем спрашивать. Ждал, пока Мартын сам скажет, что с ним.
