Мальчику все еще не верилось, что он уже на свободе. Нужно время, нужно осмотреться, свободно вздохнуть свежим воздухом и что-то делать, идти вместе со всеми взрослыми — идти снова на дело.
Андрейка внимательно слушал, как Жаркевич докладывал Мартыну о продвижении отрядов к намеченным пунктам.
Спустя некоторое время Андрейка все же вмешался в один их разговор. Сергей Жаркевич сообщил, что партизанские артиллеристы берут под обстрел здание комендатуры, и справился, не пора ли послать к ним связного, чтобы ровно в три часа пятнадцать минут они открыли огонь.
— В комендатуре много арестованных, — наклонившись к Мартыну, полушепотом сообщил Андрейка. — Может, лучше пальнуть по крытому рынку: там много военных и пушки под навесами стоят.
— А ты откуда это знаешь? — сурово спросил Жаркевич.
Андрейка, недолго думая, ответил:
— Когда сидел в камере, двое об этом говорили. А когда удрал, то обошел этот рынок и сам видел пушки...
— А не врешь? — тем же суровым тоном спросил начальник штаба.
Мальчик повернул голову к Мартыну и ничего не ответил. Лица его не было видно, но и Жаркевич, и Мартын догадались, что Андрейка обиделся.
Несколько минут прошло в молчании.
— А командиру, Андрей, всегда надо отвечать на вопросы,— по-отечески посоветовал Мартын.
— Я никогда не врал, — все еще обиженно пробормотал мальчик.
— Так уж и никогда? — весело усмехнулся Сергей Жаркевич.
Андрейка совсем растерялся от его вопроса и, готовый заплакать, задрожавшим голосом повторил:
— Честное пионерское, я никогда не врал!
— А фашистам тоже правду говорил?— пошутил Сергей Жаркевич.
— Так то фашисты! — сразу успокоился и повеселел хлопец.— Разве им можно говорить правду?
Жаркевич и Мартын переглянулись и негромко рассмеялись: правильно, молодец, мол, Андрейка!
Было решено открыть артиллерийский огонь по крытому рынку. Сделав какие-то записи в своей тетрадке, Жаркевич быстро написал приказ артиллеристам и послал его со связным командиру артиллерийской батареи.
* * *
По мере приближения к Липеню партизаны становились все более осторожными. В небе уже начинало светлеть, а внизу, над самой землей, все еще стояла густая темнота ночи.
Время от времени Мартын и Жаркевич сверяли часы. Оставались считанные минуты до первого залпа партизанских пушек, который должен был явиться одновременно и сигналом для общего штурма Липеня.
Комбриг, как и было условлено, остался при особой группе, а начальник штаба занял место в первых колоннах наступающих как раз между отрядами Василя и Федора, по плану наносившими решающий удар по вражескому гарнизону.
