Все приливы судьбы | страница 92

Все, что я слышу, – это смех отца. Все, что я вижу, – его кровь на моих руках. Меч в его животе. Боги, почему он никак не перестанет смеяться?

– Амора…

Шанти кладет руку на плечо Бастиана, медленно качая головой.

Я ненавижу ее жалость.

Я ненавижу боль Бастиана, эхом отзывающуюся в моем сознании.

Я ненавижу их обеспокоенные взгляды, словно я какое-то раненое животное, которому нужна помощь.

Шанти говорила, что они смогут меня понять, но, заглядывая в их лица, я вижу, что она ошибалась. Они никогда не поймут.

– Я буду в каюте. – Я поднимаюсь на ноги, с трудом удерживая равновесие. – Позовите меня, когда мы прибудем на Курману.

Осторожно переставляя ноги, я скрываюсь от их жалостливых взглядов. Вниз по лестнице, в свою каюту. Я еле успеваю дойти до умывальника, прежде чем на меня накатывает приступ тошноты.

Курмана – прекрасный остров, полностью соответствующий моим ожиданиям, и я должна признать, что описание Бастиана оказывается довольно близко к истине. Я бы сообщила об этом своей команде, если бы вообще с ними разговаривала. За последние два дня я не проронила ни слова.

Несмотря на пятерых курманцев, ожидающих нашего прибытия на берегу, мне сложно поверить, что на этом острове живут люди. Песок под моими ногами кажется слишком чистым и белым.

– Добро пожаловать, Ваше Величество, – красивая женщина с шелковыми серебристо-белыми волосами приседает в таком низком поклоне, что ткань ее хлопковых штанов скользит по белому песку. Из-за идеальной фарфоровой кожи она больше похожа на духа, чем на человека. Высокого гибкого духа с острым носом и светлыми круглыми глазами. В ее облике определенно есть что-то птичье.

На ней черный шелковый топ с лямками из тонких серебряных цепочек. Хотя здесь значительно теплее, чем на Керосте, воздух все еще достаточно прохладный для такого открытого наряда, поэтому плечи и руки женщины скрывает ониксовая накидка с серебряной эмблемой, в которой я узнаю лист золо – самое популярное растение Курманы и неизменный ингредиент практически всех лекарств, известных жителям Визидии. Передо мной вовсе не бесплотный дух, а баронесса Курманы – леди Илия.

Я смотрю на ее живот, все еще вздутый после недавней беременности. Под глазами леди Илии залегли глубокие тени – неизбежные спутники всех новоиспеченных родителей. Еще во время правления моего отца я мельком видела баронессу на собраниях, но за все это время мы не сказали друг другу и пары слов, а на последнем совете Курману представлял ее брат.