Андрей Белый (Борис Бугаев):
«Символ “Жены, облечённой в Солнце” стал для некоторых символом Благой вести о новой эре, соединением земли и неба. Он стал символом символистов, разоблачением Существа Премудрости, или Софии, которую некоторые из нас отождествляли с восходящей зарёй. <…> “Она”… на нашем жаргоне являлась символом органического начала жизни, душою мира, долженствующей соединиться со словом
Христа»[44].
Именно в этом ключе были восприняты в кругу московских соловьёвцев стихи неведомого Блока:
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —
Всё в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,
И молча жду, – тоскуя и любя.
Весь горизонт в огне, и близко появленье…
Это стихотворение датировано 4 июля 1901 года. Блок по обыкновению пребывал летом в Шахматове. В то же самое время под сенью родительского имения Дедово (вёрст шестьдесят от Шахматова) проводил летние каникулы пятнадцатилетний Сергей Соловьёв. Они видались неоднократно; в августе Блок приехал в Дедово и гостил там несколько дней. Нет сомнения в том, что главной темой их бесконечных разговоров была «Она», служение «Ей», «Её» грядущее пришествие и последующее за этим преображение мира. Сергей был младше троюродного брата Саши на пять лет, но душа его пламенела фанатичной влюблённостью в свою идею. В общении с Блоком он захватил инициативу и очень многое успел внушить ему за эти августовские дни и ночи. Возможно, отзвуки их звёздно-мистических бесед слышны в стихотворении Блока, датированном 18 августа:
Ты горишь над высокой горою,
Недоступна в Своём терему.
Я примчуся вечерней порою,
В упоеньи мечту обниму.
Ты, заслышав меня издалёка,
Свой костёр разведёшь ввечеру,
Стану, верный велениям Рока,
Постигать огневую игру…
Но не в меньшей степени эти строки и образы были вдохновлены совершенно конкретными земными обстоятельствами. В Шахматове возобновилось его общение с Любой Менделеевой и на сей раз обернулось сильнейшей одухотворённой влюблённостью. Крылья, которые начали прорезываться за его спиной после Бад-Наухайма, выросли, расправились и понесли его в упоительный творческий полёт.
Стихи шли потоком. И в их строках меж словами всё настойчивее проступал светозарный контур. Кто это? Люба Менделеева? Жена, облечённая в Солнце? Кто может это знать?
«И Дух и невеста говорят: прииди!»[45]
Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок в своих «Былях и небылицах» назовёт это лето «мистическим».
Это лето соединило их навсегда.
