Вот он, третий нерасколотый орех! Как тут покойного митрополита всея Руси Алексия не вспомнить…
…Князь Дмитрий снова и снова напряженно перебирает свои ратные неудачи и ошибки, обдумывает еще раз их причины. Вспоминает обычаи и военные привычки татар.
«Ясно, — думает он, — сила Бегича боле нашей. Он, как всегда татары еще со времен Чингиса, кинется на нас стремительным броском рыси. И поскачут татарские кони в обход наших флангов, чтоб потом ударом в тыл завершить победу. Надо обхитрить Бегича, но как?»
Наконец русские подошли к реке Воже, правому притоку Оки, что верстах в пятнадцати от стольного Переяславля Рязанского.
Сразу же великий князь поехал выбирать место для битвы. Левый берег, где остановились его рати, был неровным, холмистым, поросшим кустами, иссеченным оврагами.
«Трудно это место для татарских коней, тут нам и стоять, — решил Дмитрий, глядя на противоположный низменный, луговой берег реки. — Там простор и воля всадникам, там одолеет нас мурза Бегич. Пусть-ка он переправится на нашу сторону. В этом тесном месте не сможет он построить свое войско в боевом порядке после переправы через реку. И будем бить его тут с трех сторон. Тем и увеличим нашу силу».
И, не теряя времени, великий князь разделил свое войско на три полка.
В центре стал сам: он будет сдерживать самый сильный удар Бегича. На одном крыле поставил полки Данилы Пронского, на другом — своего окольничего[16] Тимофея Вельяминова, родного брата Ивана, бежавшего с купцом Некоматом в Тверь. Разместил полки в боевом порядке. И тут появились татары: они быстро приближались к реке, и казалось: черная тень от грозовой тучи набегает на поле. Но по-прежнему полуденное солнце светит в чистом небе…
Бегич увидел русских, стоявших в боевом порядке, и сразу оценил военную мудрость Дмитрия. Ясно татарскому полководцу: надо переманить русских на низкий берег. Но как это сделать? Бегич не знал.
Сумерки сгустились, и скоро настала ночь. Противники стояли друг против друга, и река Вожа разделяла их.
Новый день сменился вечером. Вечер — ночью. Пришел третий день, за ним четвертый. Ничего не придумал Бегич, и иссякло его терпение.
Одиннадцатого августа, после полудня, он приказал переправляться на левый берег.
Русские стояли спокойно и, казалось, не обращали никакого внимания на переправу грозного врага. Вот уже и река почернела от татарских ратников, облаченных в темные одежды.
Ряды русских воинов оставались недвижны.
«Почему не бегут?» — недоумевал Бегич.
