Тут увидел Степан: бредет по дороге ему навстречу мальчик лет девяти и Степана не замечает, то и дело останавливается, поднимает что-то с земли, в рог кладет…
«Да это же он камешки проглатывает!» — с ужасом понял Степан.
— Эй, дитятко! — окликнул он мальчика.
Тот поднял голову, посмотрел на Степана, и не было в его затуманенном взгляде ни страха, ни интереса.
Степан подбежал к ребенку:
— Родненький ты мой! Сейчас, погоди… Вот испей сначала. — И он подал мальчику жбанчик со свежей водой. Мальчик послушно начал пить, забулькало в его горлышке. Степан развернул узелок с гостинцами, которые нес своим сыновьям. — Желанный ты мой. Отдал бы тебе все, да нельзя. Наешься сразу, в животе худо сотворится, и помрешь, вот ведь как… Ты сначала помаленьку. — Степан, от волнения едва владея руками, намочил водой маленький кусочек хлеба и подал его мальчику. Тот схватил хлеб, стал жадно есть не разжевывая. — Остался тут кто живой? — спросил Степан.
— Я живой.
Степан взял мальчика за руку-палочку и повел. Но тут же остановился и поднял ребенка на руки.
— Как звать тебя? — спросил.
— Ерофейка, — ответил мальчик.
— И весу-то в тебе никакого нету.
Голова мальчика склонилась к плечу Степана.
— Заснул, родимый! Будешь моим третьим сынком.
Надеялся плотник увидеть живыми своих детей и жену. Вот и господь бог ему надежду подал: Ерофейку, душу живую, послал. Подходил к своему дому и все с богом разговаривал:
— За что тебе, боже, карать меня? А уж у ангелов, деток моих, и подавно нет грехов.
…Вот и изба его родная. Остановился Степан, сердце унять не может, положил спящего Ерофейку на траву, прошептал:
— Полежи-ка тут, милое дитятко. А проснешься — никуда с места не сходи!
И побежал Степан, уж и не помня себя.
Рванул дверь родного дома — смрадом пахнуло на него.
Отшатнулся Степан.
А дальше все делал в полузабытьи, как в страшном сне: рыл могилу и хоронил в ней жену и детей. Сыпал влажную землю в страшную яму. Холмик вырос над могилою…
«Господи! За что?..»
Вошел Степан в избу, из красного угла снял икону и с силой, в отчаянии бросил ее на пол. Раскололась доска на мелкие щепки. Ужаснулся Степан содеянному, бросился из избы и в беспамятстве побежал, сам не зная куда.
Остановил его крик:
— Дяденька! Дяденька!..
Оглянулся Степан — бежит к нему Ерофейка.
«Ах ты грех какой! Ведь забыл о дитятке», — подумал плотник.
Подбежал Ерофейка, остановился, назад отпрянул.
— Ты что, сынок? — проговорил Степан и испугался, страшный хрип вырвался из его горла.
