Государь удивленно приподнял брови:
– Кого?
Ругнувшись про себя, я ответил:
– Да слышал я, что главный у фрязей дожем зовется, от латинского слова «дукс» – вождь.
Кивнув, побратим вновь крепко задумался – и явно не над тем, откуда мне известна латынь или хотя бы прозвище вождя венецианцев.
– Мысли хорошие, мне нравится. Но коли дукс их не согласится города отдать, то что тогда делать будем?
Я криво ухмыльнулся:
– А к тому времени в Корсуни и Суроже уж фрязей-то и не останется.
Царь остро на меня посмотрел:
– Это как?
– Мыслю я, государь, что разбойники морские на них нападут! И не касоги то будут, и с именем твоим их не свяжут, но направлять их будет твоя рука.
Ростислав на мгновение словно дар речи потерял, до того изумленным выглядел.
– Подробнее рассказывай!
– Ну, для начала меня в Танаис воеводой посадить надобно…
Я прервался, глядя, как чернеет лицо побратима. Некоторое время помолчав, он горько усмехнулся:
– Как мы половцев Шарукана разбили, так купцы с Руси и из-за Студеного моря потоком по Днепру пошли, кто их там теперь тронет? А по Дону, наоборот, худо ходить стало. Куманы с той стороны за истребление своих родичей шибко озлились, что ни день, то нападение. Крепости еще держатся, а вот бродникам совсем худо стало. И помощи от дядьев никакой…
Я понимающе кивнул.
– Так что теперь тебя все вокруг винят. И в гибели рати, и в убытках торговых, и враждой с куманами попрекают вполголоса. Коль пошли бы все на брань с фрязями, так разговоры бы те притихли, но коли сейчас здесь останешься, боюсь я, что быть беде. Против меня никто не пойдет, но против тебя, чую, поклеп будет ежедневный, а там и до ядов хитрых недалеко аль до людей разбойных. Или вовсе вороги твои народ на расправу подобьют! Нет, воевода, сейчас тебе нужно хоть немного имя свое обелить. Но главное, – Ростислав твердо посмотрел мне в глаза, – людей на Дону нынче мало, усилить их практически некем. А половцы совсем уже страх потеряли, лезут на нашу сторону и днем, и ночью. Там действительно воевода такой нужен, чтобы на место ворогов поставить. Кроме тебя, таких нет!
– А как же Ахсар?
Ростислав мотнул головой:
– Без Ахсара касоги дуреть начали. Ты думаешь, пока я считал, что ты мертв, я его просто так отослал? Мне ведь крепкая рука рядом была нужна как глоток воздуха, это понимать надо, а он что против ромеев, что против куманов показал себя храбрым воином и воеводой умелым. Не обижайся, но я бы его приблизил. Но как только он в Тмутаракань с дружиной малой прибыл, так в горах тут же начали нападать на священников и христиан вновь обращенных.
