– Поднять щиты! Стена щитов!!! Отступаем под команды десятников!!!
Нет, я сделал единственный возможный выбор, дарующий спасение хоть части воинов. Вот только в груди вдруг стало бесконечно пусто, а рот наполнился горечью. Кажется, и дорога отчего-то поплыла перед глазами, по щекам побежали капли горячей влаги…
Более двух часов мы пятились назад под непрекращающимся, хотя и не очень плотным обстрелом врага – по всей видимости, сельджуки подрастратили стрелы. Но зато теперь они приближались на двадцать – тридцать шагов и били очень метко, в щели, едва образовавшиеся между щитами, смыкающимися над головами воинов. И рать несла потери. Но вот наконец и подъем в горы – а судя по совсем уже редкой стрельбе степняков, боезапас они свой практически исчерпали.
– Лучники, изготовиться к бою! Вои, по моей команде опускаем щиты!
Выждав секунд двадцать для верности, я дико закричал:
– Щиты опустить! Стрелы!!!
В ответ мне раздались зычные команды десятников:
– Бе-э-эй!!!
«Черепаха» развалилась мгновенно. Прятавшиеся в глубине ее построения лучники дружно ударили по врагу, разом выкосив ближних к нам всадников, не ожидавших такого маневра.
– Бей!
Жидкий залп сельджуков обрушился на нас раньше, чем мои стрелки изготовились ко второму выстрелу, и потому поразил десятка два воев. Но ответный град стрел, прицельно выпущенных по скоплению всадников на дороге, выкосил их первые ряды – и турки подались назад, дико вереща. Сердце часто и радостно забилось в груди, пока я не разглядел за спинами отступающих рысью всадников многочисленные ряды пешцев-гулямов, прижавшихся к скалам.
– Похоже, с нашими все… – раздался за спиной чей-то голос.
Я в ярости обернулся, ища глазами столь «проницательного» ратника. Не нашел и, устыдившись секундного порыва – на больную мозоль наступил, зараза! – зычно воскликнул:
– Вои, стройсь полукольцом около тропы! Стрелки и менавлиты, первыми начинаете подъем, лучники, прячьтесь за камнями, отгоняйте торков! Стрелы беречь, бить только наверняка! Менавлиты, прикрывайте их щитами!
Расчет врага – если это был именно расчет – весьма точен. Ибо не обученная грамотно сражаться строем рабская пехота очень сильно уступает моей фаланге в «правильной», фронтальной схватке. Но вот в индивидуальных поединках и вообще в ближнем бою, когда в ход идут клинки, а копья становятся бесполезными из-за чрезмерной длины, сражаться с гулямами на равных могут лишь менавлиты. Однако последние и так понесли немалые потери, и потому я отправил лучших воев наверх раньше прочих в надежде сохранить хоть сколько-то их в качестве будущих десятников. А вот остальные скутаты-греки уже теряются в рубке! И именно этим могут воспользоваться мусульмане, когда на подъеме у моих воев уже не будет возможности сбить строй. Что ж, значит, будем защищать вход на тропу до последнего!
