Так же действовал и Мюллер. Он не брезговал информаторами из преступной среды — там уже знали, что с этим полицейским лучше не ссориться. Иначе может отомстить. На рожон с начальством Мюллер не лез никогда. Если нити расследования вели слишком высоко и «сверху» приказывали прикрыть дело — он прикрывал. Но ведь наверняка имел и свое мнение об окружающей действительности. Очевидно, как раз работа в условиях Веймарской республики выработала в нем ненависть к демократии. Депутаты рейхстага и ландтагов, газеты, радиопередачи бешено превозносили ее успухи. Но он-то видел не рекламное «лицо», а самую грязную «изнанку».
А в это же время и в том же Мюнхене Гитлер заново создавал свою партию. Вокруг него формировалось новое окружение. Баварские власти он заверил, что прошлое не повторится, получив разрешение на деятельность партии и на возобновление издания «Фелькишер беобахтер». Гитлер и впрямь сделал серьезные выводы. Нацелился на завоевание власти не в авантюре переворота, а более надежно, через легальные механизмы выборов.
Вместо прежнего рыхлого «движения» он стал создавать партию типа коммунистической. Массовой, но спаянной единой дисциплиной. В этом деле незаменимым помощником Гитлера стал Гесс. Партия мыслилась уже не как баварская, а общегерманская, территория страны делилась на «гау» и «крайсы», во главе их ставились опытные функционеры. При посредничестве респектабельного Геринга нашлись состоятельные спонсоры.
Гитлер восстановил и штурмовые отряды. Поскольку Рем после путча сбежал в Боливию, их временно возглавил фон Эпп. Однако поведение в «пивном путче» разношерстных штурмовиков оставило у Гитлера неприятное впечатление. Он выделил из СА группу для своей личной охраны. Из самых надежных. Так возникли СС — Schutz Staffel («Охранные войска»). Первым командиром этой группы стал Юлиус Штрекк, потом ее подчинили начальнику штаба СА Пфефферу фон Заломону.
Но в руководстве Веймарской республики об опасности, исходящей от нацистов, пока не задумывались. Воспринимали как нечто несерьезное, «детские игры». Куда большее значение здесь занимала борьба между «западниками» и «русофилами». В 1926 г. Штреземан устроил в парламенте разоблачительную кампанию, заложил военного министра фон Секта, что он через подставную фирму заказал в СССР 400 тыс. снарядов. Разразился международный скандал о «нарушении санкций Версаля», и фон Сект ушел в отставку.
На основании данных разведки Уншлихт докладывал Сталину, что Германия пытается использовать проявленные к ней послабления, ведет переговоры в Англии и Франции, надеясь добиться разрешения на создание собственной военно-технической базы. Предлагался вариант возрождения германской армии, чтобы совместно с державами Антанты бороться против коммунизма. Но результаты этих переговоров совсем не порадовали немцев. Французский маршал Фош в принципе не возражал, чтобы германская армия увеличилась до 60 % от численности армии Франции. Но… при условии, чтобы в штаб каждой дивизии, корпуса, армии включался французский советник. Аналогично и флот можно было бы наращивать — но с условием, чтобы он находился «под взаимным контролем Англии и Франции». Словом, Антанта была не против подмять германские вооруженные силы и использовать в качестве собственных «вспомогательных» войск — как в Первую мировую использовала сербов, марокканцев, индусов. Рейхсверу такое совсем не подходило.
