В Москве! В 1968 году! На открытом воздухе.
— Виноград? — все полезли пробовать.
— Ну-ка, объясняй, давай, — Брежнев выплюнул косточки.
— Роется траншея. Бетонируются стенки. Земли насыпают на тридцать сантиметров ниже верхнего уровня. Поздней осенью виноград снимают с сетки проволочной и укладывают в траншею. Засыпают соломой, ну и сверху веток, чтобы не раздуло. Всё. Весной в обратном порядке. Это Маньчжурский виноград, привезён с Дальнего Востока.
Чуть дальше плантацию молодых деревьев, видите? Это маньчжурский орех. Очень близкий родственник Грецкого. В нашем климате легко зимует. Орехи лишь чуть-чуть меньше чем у родственника. Вот, будем орехи в Москве собирать.
— Жук ты, Пётр, не хочешь всё по-людски делать. Выращивал бы как все брюкву. Нет, виноград под Москвой, мандарины и лимоны в Грузии и Армении. Чай в Армении. Ты мне, кстати, ещё завези, кончился. Почему не брюкву? — Брежнев уплетал виноград, но спросил серьёзно.
— Экономика. Крестьянам должно быть выгодно производить продукцию. Продал, получил деньги, построил вот такую улицу. Вы ещё не видели, какой Марсель Тимурович клуб строить начал. Дворец графа Шереметева. И детский дом.
— Все-то, почему не делают так? Зарипов коммунист? — достал Черненко.
Ответил Брежнев.
— Много Костя коммунистов в стране. Тишковых мало.
— Если все будут виноград выращивать, то кто будет пшеницу? — не уймётся.
— Колхоз «Верный Ленинец» собрал в этом году на круг примерно сорок центнеров с гектара. Это в два раза больше, чем в среднем по стране.
— А не приписки! — Ну, сволочь этот Устиныч.
— Посадили озимую рожь. Весной перепахали всходы и посадили привезённые из Франции семена. Вот и весь секрет.
— Все ведь так не смогут, — таблетку что ли какую принял для разговорчивости.
— Всем и не нужно. Сейчас стоит другая задача. В 1972 году будет великая засуха в стране. Нужно заготовить под посадку на всю почти страну скороспелые сорта озимой пшеницы и ржи. Вот этим усиленно и занимаемся.
— Костя, а ты чего разошёлся, — Брежнев недоумённо посмотрел на Устинова, — Мы Тишкову доверили сельское хозяйство, и я уверен, что он с ним справится. Сколько в этом году, Петро зерна намолотили?
— Сто тринадцать.
— Вот, а в том — восемьдесят три. Если каждый год будем по тридцать добавлять, то, как Хрущ и мечтал, перегоним Штаты.
— Засуха. Леонид Ильич.
— Так ты этому своему шаману доверился сибирскому, что готов страну под откос пустить? — Пётр несколько раз уже заводил разговор про засуху и Дьякова при Брежневе. Тот хмыкал, но показанные телеграммы от Фиделя Кастро и отчёты по нескольким другим случаям больших катаклизмов Генсека потихоньку убеждали. Потихоньку. Ничего, капля камень точит. — Да, даже если и будет. Один ведь год. Справишься. Ладно, поехали в следующую твою образцовую. Там чем удивлять будешь? Персиками?
