— Добудем.
Добыли. Потом Гречко рассказал.
Приехал за билетами целый генерал, и с собой взял десяток офицеров поздоровше. Пришли к директору стадиона.
— Cokoliv soudruhům vojákům? (Чего угодно товарищам военным?)
— Воякам? Да, воякам. Билеты на игру.
— О, vás deset lidí. (О, вас десять человек.) Сейчаса. Бистро.
— Стой, торопыга. Капитан, переведи. Восемнадцать тысяч билетов надо. И лучшие места.
Выслушал директор перевод и сел назад на стульчик.
— To není možné! (Это невозможно!).
— Можне? Можно — так давай. Вот гроши, — и чемодан с деньгами на стол.
— Не можне! — директор за голову схватился.
— Ты, бл…, не юли. Сам сказал — «можне»! Билеты гони. Капитан, переведи.
— Nehádejte se, je dnes nervózní. (Не спорьте, он сегодня нервный.)
— Нервозный, мать твою, — зарычал генерал.
— Не можне…
— Майор.
Майор достал Макаров из кобуры, покрутил в руках и навёл на директора, потом поднял ствол и сделал вид, что убирает пистолет назад в кобуру, но в последний момент навскидку выстрелил в кубок, что стоял на полочке в кабинете. Помещение небольшое. Грохоту-то.
— Мать твою, ты чего творишь? — заорал генерал.
— Случайно, тащ генерал.
— Эй, вылазь давай. Это он случайно. Накажу в расположении.
Директор вылез из-под стола такой же зелёный, как и сукно на нём.
— Zavolám policii.
— Милицией угрожает, товарищ генерал, — перевёл капитан.
— Майор.
— Доставать?
— Deset tisíc…
— Восемнадцать. Майор.
— Čtrnáct.
— Это кого ты, ссука, нахрен послал?!
— Он, четырнадцать говорит, тащ генерал.
— Восемнадцать. Майор.
— Budete toho litovat, budu si stěžovat na vládu. (Вы об этом пожалеете, я буду жаловаться в правительство.)
— Похрен. Нам твоё влади не влади. Это мы ещё лютовать не начали.
— Он говорит, что пожалеем.
— От ведь братушка! Грозится! Майор, застрели его. Может, его заместитель сговорчивее будет. Переведи, капитан.
— Дадим, дадим, — директор, вновь увидев пистолет в руке майора, замахал руками.
Потом он убежал и вернулся с кассиром и бухгалтером. Часть билетов уже была продана, и ограниченному контингенту советских войск в Чехословакии досталось только шестнадцать тысяч восемьсот билетов.
Уходили уже, и дверь закрыли, и послышался генералу вопль шёпотом: «Еще ческа не сгинела». Да нет, послышалось. Это же Польска всё гниёт-гниёт и не сгниёт.
Событие сорок восьмое
А что вы все взъелись? Вы же рады, когда пораньше закончили работу, и начальник отпустил домой. Рады же? Ну и футболисты рады.
Эдуард Стрельцов в самолёте получил место у прохода. Жаль, конечно, что нельзя посмотреть в иллюминатор, но с другой стороны… Да, именно, с другой стороны прохода сидел Юрий Гагарин, а дальше — этот непонятный министр сельского хозяйства, который и возглавляет Советскую делегацию.
