— Футболист, и семья другого футболиста. Отец — футбольный тренер, мать — врач спортивный.
— Секретарю данные оставьте. Как срочно?
— Сегодня.
— Торопыга вы. Займёмся. Всё?
— Нет. Я тут разговаривал с Павловым…
— Да ну? Ах, да — Леонид Ильич говорил, что вас отправят главой нашей делегации. И что Павлов?
— Павлов? А Павлов ничего. Галстук у него не того цвета — ни к костюму не подходит, ни к рубашке, ни к глазам.
— Дам указание. Изымут.
Оба-на! Генерал шутить умеет.
— Георгий Карпович, приставьте к стрелковой сборной особиста, чтобы ни на шаг не отходил и пистолеты проверял.
— Не соскучишься с вами, товарищ министр.
— Заместитель Председателя Совета Министров.
— Ну да. Даже и мне можешь приказать. Дополнительная информация есть?
— Неспокойно на душе.
— Охрипнуть мне на этом месте! Вы ещё и колдун?
— Я привык доверять предчувствиям.
— Охо-хо.
— Приставите?
— Естественно. Не дурак. Потом не отмажешься. До свидания.
Событие сорок седьмое
— Как говорят у нас, первым делом, первым делом самолёты…
— Вы лётчик?
— Зенитчик!
Министр обороны СССР, маршал Гречко Андрей Антонович, был страстным хоккейным и футбольным болельщиком. Горой за своё ЦСКА. А за страну? Да двумя горами! С кулаками за страну. И оба кулака — ядерные. Даже три кулака: флот, ракеты и самолёты. Ладно, к футболу вернёмся.
— Это же скандалом попахивает, — Гречко выслушал предложение Тишкова и достал папиросу. «Беломор». Травиться, так травиться.
— Или наоборот — чуть разрядит ситуацию.
— Да ни хрена. Будут вокруг стадиона стоять и орать о несправедливости, и что долбаная эта Наташа их дома ждёт.
— Стало быть, наплевать вам, товарищ маршал, на нашу сборную?
— Ну отчего же. Двадцать тысяч?
— Оставим братушкам чуть-чуть. Восемнадцать.
— Острава… Где это?
— На границе с Польшей и Словакией.
— Словакией? — Твою ж налево! Ведь нет ещё никакой Словакии.
— Ну, где до Гитлера была Словакия. Дубчек оттуда. Он хочет Чехословакию разделить на республики. Вот тогда будет, наверное, Словакия.
— Гитлер. Мать его, не к ночи поминать. Восемнадцать тысяч? Ну, пусть. А билеты?
— Деньги дам.
— Что мы, не найдём десять копеек на билет солдатику?
— Думаю, что билет будет стоить две-три кроны, и копейки, да и рубли, не возьмут.
— Думает он! Хотя, прав. Давай кроны. А у тебя откуда?
— За книги перевод во Внешторгбанке лежит. Сможешь выцепить у них, или мне к Гарбузову идти?
— Сходи, Пётр. Я с ним если и не на ножах, то и не кумовья мы.
— Схожу. Нужно поторопиться. А, ещё вот какой нюанс! Администрация стадиона может не продать столько билетов русским на футбольный матч с их сборной.
