— Были.
— Я — первый секретарь Краснотурьинского горкома КПСС Тишков Пётр Миронович, — представился Штелле, — мне нужен шофёр и телохранитель в одном лице.
— Телохранитель?! — в один голос воскликнули и начальник колонии и убивец.
— Я тут собираюсь побороться в городе с преступностью. Боюсь, что кое-кому это может, не понравится, — пояснил свою мысль Пётр.
— Ну, не Америка же у нас, гангстеров нет, — махнули рукой тоже оба.
— Тогда, если вы правы, то просто шофёром.
— А жить где? — не дурак капитан.
— А вот мы товарищу подполковнику через месяц-другой квартиру новую даём, а в его однокомнатную тебя и поселим. Пока же общежитие дадим. Перекантуешься пару-то месяцев.
— Свою квартиру через два месяца, больно на сказку похоже, — свёл брови душегуб.
— Так согласен или нет? Я так понимаю, что тебе нужно в Елань ехать за паспортом? — не отреагировал на грозный вид будущего шофёра Пётр.
— Да у меня и не было паспорта. У офицеров удостоверения личности.
— Слушай, тёзка, даже и не знаю, как с тобою быть. Ладно, я тебя пока отвезу в гостиницу и там устрою, а сам созвонюсь с военкоматом и милицией, узнаю, как тебе паспорт выдать. Сам-то согласен?
— Конечно, согласен. Кто от такого предложения откажется. А машина какая? Волга?
— Волга, волга. Иди, собирайся, тёзка.
— Разрешите идти, гражданин начальник? — Повернулся к подполковнику бывший капитан.
Едва вышел танкист, как в кабинет втиснулся не еврейский еврей.
— Разрешите, гражданин начальник, — прибалтийский акцент чувствовался.
— Гражданин Петуш, тут с вами очень хочет поговорить первый секретарь Краснотурьинского горкома КПСС. Работу предложить, — кивнул на Петра Иванцов.
— Странно. А гражданин первый секретарь моё дело читал? — понятно, что еврей всегда ответит вопросом на вопрос.
— Не читал, но за что отбываете наказание, мне Юрий Семёнович рассказал. Мне нужен человек, который с нуля может создать колхоз, — медленно чеканя каждое слово, проговорил Пётр.
— Всё страньше и страньше, — Марк Янович читал Алису, мультика и кинофильма ведь ещё нет.
— А что у вас с семьёй? — вдруг вспомнил Пётр.
— Разведён и брошен. Дети с женой. Она уже нашла им другого папу. Родители умерли. Считайте сиротой, — тяжело вздохнул "гражданин Петуш".
— По-человечески мне жаль, а так, дак даже хорошо. Сразу квартиру вам дать не получится, — прокомментировал Штелле.
— Гражданин секретарь, меньше всего я понимаю в сельском хозяйстве. Даже не представляю, чем турнепс от брюквы отличается. Или ваш колхоз, дай ему бог здоровья и процветания, выращивает изумруды и аметисты? — почти весело осклабился еврейский латыш, а национальная грустинка в глазах присутствует.
