— А надо ли взрослых людей принуждать к "бросанию"? Вон Фидель Кастро курит, Брежнев, Черчилль сигару из рук не выпускает, — попытался найти союзников Петров.
— Ну, раз самый главный враг нашей с вами страны господин Уинстон Черчилль курит, то вам, конечно, сам бог велел, — усмехнулся Пётр.
Он уже остыл, после "разгона" курильщиков, но сдаваться не собирался.
— Я попрошу Франка, чтобы он пригласил вас на вскрытие трупа заядлого курильщика. Полюбуетесь лёгкими. И это не обсуждается. Человек, который возглавит в Краснотурьинске борьбу с курением, должен быть "в теме".
— Охо-хо, принесла вас нелёгкая, Пётр Миронович. Говорят, что вредно резко бросать, вес человек набирает.
Штелле оглядел главного редактора, веса в том было от силы пятьдесят кило.
— Ну, вам, Фёдор Тимофеич, пяток килограмм набрать не повредит. Жду вас в воскресенье на лыжах в парке, будем вам лёгкие чистить. Только я ведь не только за этим к вам пожаловал. Хочу одну идею интересную озвучить.
Пётр рассказал про свою задумку о литературном приложении к газете.
— Стругацкие. Как же читал. "Трудно быть богом" очень не плохая вещь. Только там ведь нужно согласие авторов.
— А согласие нужно для целого произведения или для частичного тоже необходимо? Там ведь есть такое понятие, как цитирование. Давайте поступим так. Будто бы вы с тем же самым товарищем Германом спорите о достоинстве этого произведения и цитируете его отдельными главами.
— Ну, это на грани, — Петров помассировал подбородок, — Может созвониться с авторами и договориться с ними?
— Фёдоров умер же. Чего мы боимся? Стругацкие сюда не приедут. А даже если до них и дойдёт наше приложение, то, в крайнем случае, заплатим несколько рублей. Тиражи ведь у нас не большие будут. Я думаю, что первый выпуск вообще на пробу сделать в сотню экземпляров. Кроме того, если эта идея сработает, то предложить читателям вашим подписаться на приложение. Ну и на всякий случай не указывать нигде ни адреса издательства, ни названия. Пусть и называется нейтрально "Литературное приложение". И в розницу после рекламной компании не продавать. Пусть выписывают газету и приложение. Понятно, что приложение должно стоить не три копейки, а хотя бы тридцать.
— Хорошо. Я всё же проконсультируюсь кое с кем, — Петров поднял палец вверх.
— Да, пожалуйста. Всё, меня там во дворце дети ждут. Побежал.
Вика Цыганова сидела за пианино и пела песню. В небольшом зале было несколько стульев. Один из них занимал руководитель симфонического оркестра дворца культуры металлургов Отто Августович Гофман, второй — руководитель духового оркестра Август Фридрихович Грец, третий занимал сам директор ДК БАЗа Евгений Яковлевич Глущенко. Пётр зашёл тихонько, чтобы не помешать Вике. Дверь находилась, как бы сбоку от стульев и его появление руководители дворца культуры должны были заметить, но этого не произошло. Все трое мужчин слушали, открыв рты, и плакали. Даже не утирая слёзы. Не замечали их. Десятилетняя девочка Маша пела песню Мартынова на слова Андрея Дементьева "Баллада о матери". Голос у девочки был звонкий и чистый, а четыре с лишним десятка лет, которые провела на сцене Вика Цыганова, позволили этот голос ещё и правильно подать. Может и получалось чуть хуже, чем у певицы Зары, а может и не хуже, ведь трое взрослых дядек плакали.
