— Давай начнём с кухонных боксёров.
— Это не самая большая беда, если честно, — мотнул головой Веряскин.
— А я думаю, что как раз наоборот. Именно в таких семьях и вырастают будущие преступники. Отец пьяный бьёт мать и детей, потом эти дети отыгрываются на тех, кто слабее их, на одноклассниках. Отец курит дома, и сын, чтобы выглядеть взрослее тоже начинает курить. А для этого деньги нужны. Он отбирает их у младших школьников. Потом больше. Вот и вырастили преступника.
— Хм. Ну, если с этой точки посмотреть. Что ж, боксёры, так боксёры, — начальник милиции вновь достал блокнот.
— Думаю, начать нужно с досок "Почёта". На площади центральной, на площади у Дворца Металлургов и у проходных крупных предприятий установить щиты с надписью: "Самые великие кухонные боксёры". Внизу приписку сделать: "Они избивают жён и детей". А ещё ниже совсем маленькими буквами написать: "Мужчины Краснотурьинска, если вы настоящие мужчины, проверьте такие ли уж они непобедимые боксёры". Как? — Пётр с удивление отстранился от захлебнувшегося смехом Веряскина.
— Хорошо. На самом деле хорошо. Фотограф мой. А фотографии пусть в фотоателье покрупнее сделают.
— Ещё по ним есть такое предложение. Избил этот товарищ, который нам совсем не товарищ, жену или ребёнка в пьяном виде. Приехал за ним наряд, забрал в милицию и, урезонив, отправил в вытрезвитель отсыпаться. Ну, а утром выписали товарищу в суде штраф и отпустили. Так ведь происходит?
— В основном, — согласно кивнул подполковник.
— Вот, а я предлагаю перед отправкой в суд, когда человек протрезвел и уже более-менее в адеквате, разложить его на лавке, спустить штаны и хорошим ремнём выпороть от всей широты русской души.
— Так у нас, вроде, телесные наказания революция отменила, — улыбаясь, отрицательно закрутил головой Веряскин.
— А это не наказание. Его через час суд накажет. Это — профилактическая беседа. И обязательно нужно эту "беседу" сфотографировать на пустой, конечно же, фотоаппарат и сообщить собеседнику, что ещё один привод и эти фотографии отправятся на эту саму доску почёта "кухонных боксёров".
— А если он пойдёт в прокуратуру и заявит, что его избили в милиции? — сморщился главный милиционер города.
— Ну, шанс на это очень не велик. Ну, и в прокуратуре тоже люди работают, поговорим и объясним позицию партии по защите детей и женщин.
— А что, давай, попробуем. У меня у самого руки трясутся и чешутся, когда протокол читаю или беседую с такими выродками. Ещё есть по ним предложения?
