VII. ПО НАПРАВЛЕНИЮ К СЕСТЕРЦИЮ
Небеспристрастный отчет о недостоверных событиях
Например... цензура! Да, цензура помешает! - почти с радостью произнес он,
как будто нашел счастливую находку.
И.А. Гончаров, "Обрыв"
- Ну что, - сказал Сашка, - доел? Тогда, знаешь ли, я хотел бы кое-что тебе показать.
Он выбрался из-за стола, отыскал где-то вдали свой портфель и извлек из него какую-то книжечку - по формату вроде "Зарубежной фантастики".
- Погляди, полюбопытствуй. Завтра вернуть надо бы.
Толик полюбопытствовал.
- , - сказал он.
Потому что это была не "Зарубежная фантастика". То есть, вероятнее всего, это именно и была фантастика, притом иностранная - типичный ихний покетбук для не слишком вместительного кармана. Но уж слишком какой-то яркий - неимоверной белизны бумага, такая белая, что это выглядело уже чудну. И неимоверной черноты - синевато-красной в мелкую звездочку - была обложка, и как-то так уж получалось, что даже не на обложку она была похожа, а чуть ли не на окно, за которым, глубоко под черно-красной синевой висел, освещаемый лукавыми, будто бы неподвижными звездами мутный шар, полуприкрытый едва ли не движущимися облаками. И, самое главное (то есть первое, что Толик заметил) - в верхнем правом углу из этой бесконечности выпирал яркий белый прямоугольник, на котором странным шрифтом напечатано было: "The Second Technocracy: preliminary study of socioand technopathological history, 20 - 22. For extraplanetary use only. If considered desirable, any price can be appointed in any form of currency".
- Да, - сказал Толик.
Перевернул книгу. Там и в самом деле торчал на безукоризненной белизне синенький штампик: $1.50. Не так уж и дорого, но какой уважающий себя издатель решится шутить такими вещами? В самом деле, какой издатель? Толик повертел книжку туда-сюда, но нашел лишь надпись на титульном листе: "Brown-Grant, Francis D., author and editing operator, Mondrian, Landing, 227/2469". Так-то вот. Да еще поди прочти!
- Обрати внимание на шрифт, - сказал Сашка.
Да, Толик понадеялся было, что это только на обложке Браун-Грант так изощряется, но оказалось, что свою несколько своеобразную манеру написания букв он считает вполне естественной для нормального человека.
- Ни хрена себе, - сказал Толик.
- А что? Может, он и прав... А вообще-то, ты прав: ни хрена себе!
Толик вгляделся. По правде говоря, шрифт был удобочитаем, как бы там он ни назывался и какой бы сумасшедший дизайнер его ни выдумал... В двадцать-то пятом веке! Да быть не может!
