Ростовский с нетерпением ждал возвращения Студента. Лишь только тот перешагнул порог дома, он с нескрываемой радостью крепко обнял его за плечи и провел к себе.
— Ну, садись, братуха, садись, еле тебя дождался. Рассказывай, как ты его…
— Да чего там рассказывать, сделал, как уговаривались. — Студент покосился на вошедшего Курчавого. Ростовский перехватил этот недовольный взгляд и дал знать помощнику, что тот здесь лишний. Курчавый поспешно вышел.
— Ну, продолжай! — атаман уселся поудобней, — не торопясь, по порядку…
Ростовскому уже успел обо всем доложить Курчавый, который неотступно следовал по пятам Студента и все видел собственными глазами. Студент, дойдя до базара, хотел было зайти в булочную, но передумал. Петухова он отыскал моментально и до самого обеда терся поблизости от него. Когда милиционер направился домой, Студент, стараясь не привлечь внимания, пристроился шагах в пятидесяти сзади. На углу Старой улицы и Вятского переулка Петухов свернул налево, за угол. Студент перешел улицу и тоже повернул налево, только на противоположной стороне. Прибавив шаг, намного опередил милиционера. Дойдя до следующего переулка, он скрылся за палисадником небольшого домика. Когда Петухов поравнялся с этим домиком, раздался выстрел, потом второй. Милиционер покачнулся и упал вниз лицом. Сбежался народ, заохали, запричитали бабы. Появился и постовой с Вятского переулка, попросил зевак подвинуться от распростертого на земле неподвижного Петухова. Наклонившись над ним, пощупал пульс, глухо сказал:
— Отошел товарищ.
Снял форменную фуражку и склонил голову…
Вскоре на свистки постового подъехали два милиционера в телеге. Один повез убитого, а другой вместе с постовым бросились прочесывать дворы и огороды.
Курчавый напоследок взглянул на жухлую траву, смоченную кровью, и поспешил с докладом к Ростовскому.
Студент кратко рассказал о случившемся и в конце раздраженно добавил:
— Заодно я хотел убрать и твоего подкидного дурачка Курчавого. Засек я его сразу — по дороге на дело.
— Да? Ну и правильно бы сделал. Я его сам в бараний рог согну за то, что обнаружил себя. Строго-настрого предупреждал же его, чтоб не высветился… А знаешь что, задай-ка ты сам этому долговязому хорошенькую трепку? А?
— Много чести. Не хочу руки пачкать о такую падаль, — брезгливо сказал Студент.
— Ну, добре-добре, не заводись. Накажу сам. Главное — такое большое дело провернули. Молодца!
Ростовский достал бутылку вина и налил в стаканы. «Средь бела дня ухлопать мента… Лихо! Фартовый мужик, — восхищался про себя Ростовский. — Нет, не обмануло меня чутье, не ошибся я в нем».
