— Как у тебя с русскими листовками, Аня?
Матисон объяснила, что полученные экземпляры она передала Эмилии Звейниэк и Кате Петровой.
...Перед тем как пойти домой, Эмилия постояла у забора автодивизиона. В этот час муж обычно выходит из гаража, заметит, поймет, что нужен, и найдет возможность забежать, хотя сегодня солдат и ведут в цирк. Так и есть. Андрей показался, улыбнулся ей издали, мол, все понял. Хороший у нее муж. Правда, он не в партии, как она, но предан революции до самозабвения. Мать у него участница революции 1905 года в Риге. Служил электриком на ледоколе «Илья Муромец».
Когда пришли интервенты, его мобилизовали в белую армию, включили в стрелковый батальон, но потом, как электрика и умеющего водить машину, перевели в автодивизион. Вначале он было загрустил. Дивизион все чаще стали выводить на улицы, нести патрульную службу, запугивать людей гулом моторов и ревом сирен. «Понимаешь, Миля, я ж самый настоящий канчар»[14] — с тяжелым вздохом как-то сказал он. Эмилия успокоила: «Мне тоже несладко возиться с бельем врагов... Однако, Андрюша, везде можно служить революции». И приобщила его к распространению листовок. Теперь не хнычет. Подружился с Виктором Чуевым.
В заборе Андрей проделал прикрываемую доской дыру, через которую часто проходит домой. Воспользовался ею и сейчас. Узнав от Эмилии, в чем дело, засунул листовки за пазуху:
— Хороший будет финал циркового представления!
На второй день рассказал жене, как все прошло. Часть листовок он отдал надежным ребятам, остальные оставил у себя. Еще до начала представления подглядел, где находится распределительный щит с пробками, а перед концом нырнул в узкий коридор. Вывернуть пробки ему, электрику, — плевое дело. Зал погрузился во тьму. Выскочив из коридора, Андрей бросил листовки так, чтобы они разлетелись пошире. То же самое сделали и его друзья.
А Катя с Володей пошли в кинематограф «Мулен Руж». У обоих за пазухой по пачке листовок. Операцию разработали дома. Отец с Сапрыгиным подсказали, как лучше. Едва погасили свет, сестра поднялась в левое крыло бельэтажа, а брат — в правое. Огляделись. В темноте не так опасно разбрасывать. Внимание зрителей обращено на экран. Хорошо. Катя бесшумно пробралась к перилам, облокотилась левой рукой, подперев голову, вроде картину смотрит, а правой подхватила за пазухой несколько листовок и слегка подбросила их, заметив, как блеснули они при свете экрана, плавно опускаясь в темный зал.
