Андрей покосился на товарища, но тот невозмутимо молчал, словно прислушивался как шуршат под ногами желтые листья, тихо падающие с огромных чинар.
— Вообще-то не очень ты похож на художника, — продолжал Андрей, хитро посматривая на Ширали. — Они, ну, как тебе сказать, какие-то странные. И борода у них должна быть модной: лопатой или клинышком. И лица холеные и породистые…
— Как у Штирлица что-ли? — поинтересовался Ширали.
— Во-во! Так, а у тебя лицо самое обыкновенное, круглое… Хотя в глазах что-то есть. Бывает, что ты, вроде, здесь и вроде нет тебя. Смотришь и как-будто ничего не видишь… У нас в подъезде ветеран живет, контуженный, вот и ты, вроде, того…
Андрей весело рассмеялся, похлопал Ширали по плечу, с подкупающей искренностью сказал:
— Ты только не сердись! Люблю, когда люди улыбаются! Ого!
— С чего взял, что я сержусь, — простодушно ответил Ширали, — я тоже шутку люблю… Ты мне характеристику дал. Ну, а ты на кого похож, дорогой Инженер?
— Все говорят на маму, — пожал плечами Андрей.
— А когда ты родился: ночью или днем?
— А что?
— Если человек родился ночью, то похож на отца, если днем — на мать… Значит, ты — дневник!
Разговаривая, друзья дошли до высоких стендов, с портретами героев-пограничников округа, чьими именами названы заставы. Они были разными эти ребята: худощавыми и полными, хрупкими и широкоплечими, грустными и улыбчатыми. И все были молодыми.
Ширали и Андрей невольно замедлили шаги. Им казалось, что они идут сквозь строй, и эти парни внимательно присматриваются к ним, словно хотят что-то сказать, о чем-то спросить…
Когда миновали последний портрет, Ширали задумчиво сказал:
— На папу и маму каждый человек похож. А вот как сделать, чтобы на них хоть чуть-чуть…
Он не договорил, но Андрей хорошо понял, что имел в виду его новый друг.
Какое-то время шли молча. Если для Ширали, родившемуся и выросшему в этих краях, все было привычным и знакомым, то Андрей словно попал в иной мир. Он удивлял его всем: красками, запахами, солнцем, небом… Уже не первый день находился он здесь, а все не переставал восхищаться.
Вот и сейчас, глянув вокруг, произнес:
— У нас уже снег лежит, а тут столько солнца, столько тепла, словно в Африку попал. Красота!..
— Ага, — торжествующе протянул Ширали, — начинаешь, значит, понимать, что такое Туркменистан!..
Подчиняясь невольно настроению друга, Андрей вновь посмотрел вокруг все еще удивляясь своеобразию нового, невиданного доселе края…
Поселок, в котором находился военный городок, расположился в предгорьях Копетдага. С трех сторон окружали его невысокие холмы предгорий, переходящие на западе в синие громады. Вершины их были голыми, а к низу кудрявились деревья, еще не сбросившие золотой наряд осени. Тянулись в синее небо высокие свечи пирамидальных тополей. Порой их листья начинали тихо шелестеть — это налетал сухой горячий ветер — приносивший дыхание раскаленных Каракумов, что подступали к поселку с востока, словно неподвижные желтые волны.
