– Что? – От очередного шока у Себа закружилась голова. Юэн просматривал его финансовые документы. Пока он спал. Он, должно быть, рылся в бумагах в его кабинете. Себа затрясло: от злости, оттого, что он не мог поверить своим ушам, от всей этой неразберихи, от холода. – Ты… ты рылся в моих документах.
– И что? – Юэн наморщил нос.
Себ кинулся к нему, размахивая руками. Один удар пришелся Юэну в грудь, второй – прямо по его сальной голове.
Ему почти удалось уклониться от третьего удара, но Себ схватил его за куртку, подбираясь к горлу, к его космам. Ему хотелось голыми руками разорвать Юэна на части.
– Отвали! – Юэн вырвался и схватил Себа за руку. С невероятной силой, которой Себ никак не ожидал, он крутанул его так, что тот вверх тормашками полетел на землю. Когда Юэн выпустил его руку, ноги Себа еще несколько секунд болтались в воздухе.
Острая боль сковала его грудь, когда из легких при падении вышибло весь воздух. Тяжело приземлившись, он покатился по зеленой траве и уткнулся лицом в грязь. Несколько мгновений лежал так, не понимая, где его руки, где ноги. Когда воздух наконец-то наполнил легкие, желание драться пропало. Его тошнило.
Он услышал поспешно удаляющиеся прочь шаги Юэна. Он шел сквозь траву к каменистой тропинке, по которой они взобрались сюда, к началу парка. Но он спешил уйти не от Себа. Он спешил куда-нибудь подальше, чтобы спасти свою шкуру. Судьба Себа волновала его старого друга в самую последнюю очередь. Всегда.
Он приволок это нечто в твою жизнь, а теперь бежит прочь.
* * *
Час спустя Себ стоял около своего дома. Входная дверь была открыта, но переступать порог он не спешил. Он с болью заглядывал в собственный дом и видел хорошо знакомую вешалку для верхней одежды, картины в рамках. Он чувствовал себя инвалидом, единственным физическим недостатком которого был его собственный страх. С таким же успехом он мог быть и привидением, решившим навестить место, из которого его изгнали и которое он уже никогда не сможет считать своим.
Ему все время казалось, что кто-то затаился в доме и поджидает его. Он с беспокойством оглядывал окна, чтобы убедиться, что никто на него не смотрит. Может быть, этот тошнотворно-яркий сгусток света свернулся в клубок в каком-нибудь темном углу, но стоит ему ступить в дом, как там снова окажется эта жуткая фигура, опасная для его разума, жизни и того, что бывает после смерти.
– О боже, – произнес он. Ему пришлось присесть и обхватить голову руками, чтобы дать пройти головокружению. Оно было вызвано внезапным воспоминанием об этой ужасной тени на стене, ее движениях, о том, как она тянула к нему руки. Одна мысль об этих длинных руках с уродливыми длинными пальцами и когтями в буквальном смысле вызывала у него приступ рвоты. Его странные приступы горя, эти утробные звуки дикого зверя, охваченного яростью, а то, как
