Она качает головой. Мои увертки не проходят.
— Тогда почему ты мне вообще рассказал? С рождением Александра этот план почти теряет свою актуальность!
Примирительно поднимаю руки.
— Не обижайся, сестрёнка. Маша тоже об этом плане узнала не сразу. И тоже сильно злилась на меня, что я за ее спиной составляю какие-то планы с ее участием и фактически делаю ее вождем государственного переворота. Если бы со мной что-то случилось, то где бы ты не находилась, в течение часа тебе бы вручили конверт с личным письмом от меня, планом и заверенной копией моего завещания.
Местоблюстительница Ромеи хмуро смотрела мне в глаза. Наконец, выдала свой вердикт:
— Не знаю, как тебя лучше обозвать — лицемерный циник или циничный лицемер?
Поднимаю бокал:
— Христос Воскресе, сестрёнка!
Ольга ответным жестом чокнулась бокалом со мной.
— Воистину Воскресе! Здоровье новорожденных и молодой мамы!
Глава 4. Схватка за новый мир начинается
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА. 5 мая 1918 года.
— Насколько это проверенные сведения?
Начальник ромейского Генштаба генерал Свечин утвердительно кивнул.
— Сведения проверены по нескольким каналам, Государь. Наступление назначено на утро десятого мая.
— Что султан?
— Судя по сообщениям наших военных советников в Анкаре, султан Мехмед V еще не осведомлен об этом.
Что ж, удивляться тут нечему. Собственно, все к тому шло и во многом мы сами приложили к этому руку, рассчитывая на то, что остатки Османской империи сцепятся между собой в затяжной братоубийственной войне, что естественным образом отвлечет их от идей реванша, и, к тому же, сократит их численность до значений, которые их скудная земля в состоянии прокормить.
Капитулировав в ходе Первой Мировой войны султан Мехмед V признал независимость Ромеи и согласился на обширные территориальные уступки в пользу России, Рима, Франции и Великобритании, фактически оставшись признанным монархом на куцем обрубке прежней территории, потеряв к тому же выход к какому-либо морю, окруженный со всех сторон Ромеей, Россией, Грецией и Римской империей, и имея в качестве злейшего врага генерала Кемаля, который в Конье явочным порядком создал свое, не признанное никем, псевдогосударство, именуемое нами, как «мятежная провинция Карамания».
Собственно, особых опасений на счет Кемаля и этой самой Карамании мы не испытывали, поскольку для серьезной войны у них просто не было достаточно оружия и боеприпасов, да и с продовольствием было все довольно сложно. Точнее, все шло там к самому настоящему голоду, что вселяло в султана оптимизм относительно того, что вскоре Карамания приползет к нему на коленях и выдаст голову Кемаля. Мы знали, что так не случится, но нас тоже все устраивало.
