видела, с каким вниманием его слушали канадские тренеры и долго не отпускали после четырехчасовой лекции. Я радовалась за него, когда он входил в зал во время матча — уже не тренер сборной, не тренер ЦСКА, а просто зритель, — и зал аплодировал ему. Он заслужил эти аплодисменты.
Раньше, когда отец тренировал, мы ходили на хоккей. Мама не пропускала ни одного его матча в Москве. Потом перестали. А тогда возвращались домой вместе с папой. И если матч удался, не передать словами, с каким настроением мы его ждали у служебного входа! а если проигран — у нас словно похороны.
В момент возвращения отца, уже пенсионера, как и раньше, наш дом затихал. К этому привыкли. У нас в семье я как тренер, со всеми моими чемпионами, не имела и близко того веса, что отец. Да это и понятно. Он Эверест среди тренеров, и сравниться с ним мало кому дано.
Когда он приезжал со сборов или соревнований, все в доме сразу подчинялось только ему, его настроению, его желаниям. Дома он бывал нечасто, и каждый старался сделать ему что-нибудь приятное. Готовили его любимое пюре, впрочем, он и сам частенько возился с едой и, если бывал дома, обычно кормил нас с Галкой перед отправкой в школу. Пусть даже он ставил на стол нелюбимое нами блюдо, все равно оно съедалось без звука до конца.
Два раза я видела, как отец плакал.
Первый — когда мы перевернулись на машине. Ехали с юга. Помню, как рассыпались по шоссе помидоры. Машина выскочила на кусок дороги, залитый маслом, отец ее удержать не смог. Мне было семь лет. Я спала на заднем сиденье, поэтому и влетела головой в дверную ручку. Больше никто не пострадал. Я очнулась не сразу, сотрясение мозга получила тяжелое, голова вся была залита кровью, платье тоже, а отец лежал на переднем сиденье и рыдал.
Второй — после того знаменитого матча ЦСКА — «Спартак» на чемпионате страны 1969 года, где он, показывая на секундомер, объяснял, что период уже закончился, его не слушали. Он отказался выводить команду доигрывать встречу, и через день с него сняли звание заслуженного тренера. Он сидел дома один, я вошла случайно, отец плакал. Это было очень тяжелое время. Помочь отцу мы ничем не могли. Сильным людям вообще трудно помочь.
Мне кажется, все свои способности он развил в себе сам. Но не на пустом месте, основы их заложила его мать, Екатерина Харитоновна. Моя бабушка была удивительно талантливым человеком, она замечательно шила, вязала, готовила. Без единой ошибки и очень интересно писала. Есть такое определение «золотые руки», так вот бабушка полностью относилась к этой категории людей. Не имевшая никакого образования, она в любом деле, за которое бралась, достигала многого. Этот талант всегда добиваться успеха бабушка и передала отцу. Но то, чего он достиг, он достиг в равной степени талантом и трудом. Мне пришлось легче — отец не жалел советов. Главный — не начинать тренировку без заранее написанного плана и записывать для себя абсолютно все, что может пригодиться в тренерской работе.
