Тут Хромов резко останавливается и стоит под дождём некоторое время. А что, если с ним что-то случилось в детстве, когда он жил в Озёрном? А родители просто скрывают это от него. Но что могло с ним случиться?
Идёт дальше.
Нет. Его память категорически отказывается воспроизводить первые десять лет жизни. Ни одной «видеозаписи», даже маленькой картинки мозг не показывает. Пустота. Тёмная. Пугающая бездна. Да, есть одно маленькое совпадение, что он с родителями и Денис, которого изнасиловала мумия, живут в одной и той же квартире, но лишь с разницей в тридцать два года.
Может, это его изнасиловали тридцать два года назад?
Улица Ленина заканчивается, и перед капитаном раскидываются кусты и деревья. Он ныряет в густую рощицу, идёт по болотистой земле. Коварная топь цепляется за ботинки, пытается втянуть человека в себя, но полицейский уверенно движется вперёд. Когда роща кончается, капитан ожидает увидеть перед собой раскатистое поле с тропой, но от увиденного у него шевелятся волосы на затылке. Вместо поля в земле зияет огромная дыра. Сначала Хромов не верит тому, что видит. Он хватается за ветку дерева и спускается к пропасти. Нет, ему не почудилось – дыра действительно есть.
Дерьмо!
Борис пытается увидеть размеры пропасти, но в темноте сделать это невозможно, кажется, что эта дыра пожирает всё вокруг и скоро доберётся до Озёрного. Она бесконечна. Оперуполномоченный плюхается на задницу рядом с дырой и закуривает. В очередной раз в посёлке происходит странное мистическое дерьмо, но капитан уже не удивляется дыре так, как удивился старику, который уехал на невидимой электричке. Борис с каждой секундой приобретает всё больше уверенности, что он спит.
«Ущипните меня, если я сплю».
Хромов докуривает сигарету, встаёт. Хочет попробовать обойти дыру, но стойкая уверенность, что яма безгранична и бездонна не покидает его. Опер откидывает эту затею. И что ему теперь делать? Можно, конечно, отправиться в пешее путешествие по железнодорожным путям, но у полицейского есть стойкая уверенность, что и там его поджидают подобные препятствия. Хромов проходит через рощу и возвращается на улицу Ленина.
Дождь не прекращается, а только усиливается. Вещи капитана насквозь сырые, ему холодно, но он идёт дальше. Зато лицо отмылось от засохшей крови. Не знает, что ему делать. Возвращаться в номер он не хочет, опасается, что стажёр будет смеяться над ним. Не в открытую. Нет. Но точно сочтёт за идиота. Собирался уехать, но не уехал. Вернулся весь сырой и с болотной жижей на ботинках. В лицо стажёр, конечно, ничего не скажет, но по возвращению может растрепать всему отделу, как опростоволосился его наставник. Хромову эти скрытые насмешки от коллег ни к чему, он метит на место начальника отдела, так что репутацию портить нельзя. Но идти капитану некуда, кроме пыльной гостиницы, и он возвращается в номер.
