— Да нет же! Вы просто ничего не знаете, — помотала головой толстушка.
— Дорогая, ты же оказалась здесь именно за это, — Вера, забывшись, коснулась запретной темы.
Но Вика ничуть не обиделась на подругу:
— Вот именно! Посадили меня, можно сказать, по недоразумению. Фарс-мажор. Нужен был козёл отпущения. Но, Верочка, когда я выйду: будь уверена — не пропаду! Что касается махинации Павлы… это такая мелочь! Не надо даже пытаться восстановить справедливость. Просто-напросто, уйдёшь назад в лагерь.
— Ну, это все понимают. Посему — телевизор останется здесь! — подвёл итог Алан.
— Да ради Бога! — рассмеялась Вера, — но, всё-таки, пусть Шурик расскажет, каким образом скупердяйка Павла сделала им такой роскошный подгон. Версия про отремонтированную машину не выдерживает никакой критики. Шурик, колись. Мы никому не скажем.
Шурка, глядя по-прежнему в пол, вкратце рассказал историю «экспроприации» креста с дальнейшим взаимовыгодным обменом его на телевизор.
Васька неодобрительно покачал головой:
— Деятели… теперь ясно, о чём вы постоянно шептались на кухне. Но, так ведь можно и в тюрьму угодить! Синему туда — равносильно, что домой отправиться, а вот ты себе судьбу поломаешь. Ничему дельному этот Петя научить тебя не может, пойми ты, Шурка! И я-то хорош, поверил тебе. Ну, какую стиральную машину может починить Петя, если даже свои кеды заштопать он не в состоянии?
— Что за Петя? — поинтересовалась Вика.
— Кеды рваные, зуб золотой, — напомнила с улыбкой Вера.
— А, этот… Павлушкин друг сердечный! Правда, в последнее время он к завхозу что-то не ходит. Так мы его видели только что в магазине, вместе с длинноносым дяденькой. Оба сильно пьяные. У Алана двадцать копеек стрельнули. Сказали — на сигареты.
— Это наши соседи, — улыбнулся Васька, — и, кстати, Вика, благодаря Пете, Шурка стал реже ходить к тебе в гости.
— Ух, алкоголик, сбивает моего мальчика с пути истинного! Шурка, чтобы больше с этим Петей не имел никаких дел! Ты меня понял? — ревниво отчитала детдомовца Вика.
В ней заговорил материнский инстинкт. Виктория всю свою жизнь о ком-то заботилась: поначалу она заменила младшему брату рано умершую мать. Потом появился инфантильный и, в общем-то, никуда не годный муж. А после, один за другим, у Вики родились ребятишки-погодки. Для детей, для семьи разбивалась в лепёшку женщина! Да так, что переусердствовала в этом, перешла грань. Три года поселения — ещё легко отделалась.
Здесь, в комендатуре, оторванная от близких, Виктория пыталась излить всю свою нерастраченную материнскую нежность на так кстати подвернувшегося Шурку. Но практиканту давно уже надоела назойливая опека подружки. Однако сейчас спорить не стоило.
